Игорь Сотников - Дровосек, или Человек, наломавший дров. Книга первая

Ну а как только Фома видит всю свою подготовленность к встрече с тем неизвестным, то он чуть вперёд выдвигает своё лицо и начинает вглядываться впереди стоящую темноту. Но как вскоре им выясняется, то его противник не только неуклюж, но что ещё много хуже, он коварен – он так умело спрятался и затаился, что Фоме не удаётся его рассмотреть. А раз этот неизвестный столь непредсказуем, то Фоме ничего другого не остаётся делать, как предупредить его о том, что он давно его заметил и догадывается о его насчёт себя злостных намерениях. Так Фома, чтобы дать шанс тому неизвестному сохранить своё лицо во всех смыслах этого выражения, для начала обращается в его сторону с самой распространённой в таких случаях фразой.

– Кто там? – спрашивает темноту Фома и, вглядываясь в неё, ждёт, когда здравомыслие восторжествует в том спрятавшемся негодяе (он уже вывел Фому, вот он и не сдержался от таких отзывов). Но видимо тот тип слишком сильно рассчитывает на своё упорство и на то, что Фома поверит всему тому, что не услышит, раз он и звука в ответ не проронил в ответ. Но Фома не таков человек, каким он представляется тем неизвестным типом из темноты – слабаком (со стороны конечно видней, но только не из темноты), и он, видя, какой всё-таки тот наглец, решает вступить на его же путь хитрости и поймать его на неё.

– Поздно уже прятаться, я тебя заметил. – С показной весёлостью говорит Фома, в тоже время ни на миг не ослабевая рукоятку своего пистолета, который ему, он больше чем уверен, скоро понадобиться. Но и на этот раз в ответ слышится только одна тишина и при этом так продолжительно, что Фома уже начинает сомневаться в себе и в своём слухе. И ещё чуть-чуть и он уже будет готов поверить какому другому объяснению случившемуся, а не самому себе, всё это слышавшему и видевшему. И пока это чуть-чуть не наступило, Фома делает последнюю попытку переубедить того неизвестного так больше не делать. И Фома, подняв вверх пистолет и, направив его в темноту, грозно так заявляет:

– Слушай сюда, даю тебе последний шанс. Если сейчас ты не выйдешь, то я буду стрелять! – И начинает в таком положении ждать ответа. Но ответа опять нет, и Фома начинает себя чувствовать не только менее уверенным в себе человеком, но как-то даже глупо. А это заставляет Фому передумать насчёт всего сейчас происходящего.

И на этот раз полумрак темноты помог Фоме выкрутиться из этого неловкого положения. И пока его никто не видит, он с язвительной усмешкой быстро убирает свой пистолет себе за пазуху и, вновь обернувшись назад и, убедившись в том, что он был единственным зрителем всего этого странного спектакля, решает немного пренебречь собой и миновать этот тёмный коридор быстрым шагом.

И если первый, совершенно прямой отрезок пути – потому что не видно – был преодолён Фомой без всяких задержек и их причин, происшествий, то стоило только ему сделать поворот, то тут-то он и натолкнулся своим лбом на поджидавшую его за углом неожиданность, в виде чьего-то, искры из глаз Фомы выбивающего кулака или может и чего другого что покрепче – Фома не успел этого заметить, да и по большому счёту ему было совершенно без разницы, чем его там отправили в глубокий нокаут.

И даже тогда, когда Фома, очнувшись, пришёл в себя, то и тогда ему в голову не пришла мысль задаться этим вопросом. Хотя в этот момент у него для этого были куда как веские основания – его голова была переполнена куда как более важными вещами и вопросами. Например, такими: «А какого хрена я тут делаю, лёжа на полу?». Или ещё такой вопрос: «Интересно, а Свят догадывался о том, что здесь так опасно?». Ну и как следствие второго, прозвучавшего в голове затруднения, третий вопрос: «Бл*дь, где мой пистолет?», – который вначале привёл его к сердечному обмороку, а потом когда Фома нащупал его холодный ствол в своих штанах (и как интересно, он туда попал), то он, взбодрившись таким образом, тем самым смог собраться с самим собой и со своими мыслями.

– Что-то мне подсказывает, – посмотрев по сторонам, подумал Фома, – что меня опередили. И как совсем скоро, после того как Фома добрался до той спрятанной от всех комнаты (не зная о скрытой камере, трудно понять зачем заведению понадобилось ещё один пункт наблюдения, хотя может быть хозяева заведения скудны и до сих пор используют устарелое оборудование, не предусматривающее централизацию всех камер; а может и что иное, как с той же скрытой камерой), где за монитором пригорюнившись сидел одинокий охранник, которого он тут же несказанно удивил, и не сказать, что своим появлением, а скорее своим внешним, да таким разбитным видом, что и в солнечный день при большом скоплении народа чувствуешь себя не защищённо рядом с такой рожей как у Фомы, а тут при таких безлюдных и тёмных обстоятельствах, и вовсе становится невыносимо сюрпризно страшно (хоть в этом Фома не ошибся).