Игорь Сотников - Дровосек, или Человек, наломавший дров. Книга первая

– Наверное, слишком сильно задумался. – Усмехнувшись делает вывод Андрон и, развернувшись назад, уже без лишних трат времени на раздумья добирается до места преступления Валентинчика, до туалета. Но там никого нет. Отчего Андрону от расстройства становится не по себе – выходит, что этот Валентинчик баловень судьбы. И эта судьба, погрузив его, Андрона, в думы, завела его в глубины коридоров и тем самым освободила для Валентинчика путь отхода, и он, благодаря этому избежал встречи с ним.

– Ну уж нет. – Закипает Андрон и с намерением непременно наказать этого баловня и негодяя Валентинчика, сам того за собой не замечая, по ходу своего движения начал вслух заговариваться. – Значит, умеешь считать и просчитывать шаги. Что ж, я тебя дам возможность посчитать. Но только потом не говори, что не так всё для себя представлял и видел. – И только Андрон это сказал, как опять его застаёт поселившееся в этих тёмных местах вдруг. Так через новое вдруг его глаза накрывает мягкая темнота и сзади ему в ухо пробирающимися слогами начинает доноситься чей-то тихий голос. – Угадай кто? – до не узнавания тихо-тихо говорит чей-то, понятно только что женский голос.

Ну а что Андрон, чьё сердце и ноги находятся не на месте, может ответить на всю эту чью-то опасную провокацию – а окажись на его месте человек более чувствительный к стрессам, то кто знает, не пришлось бы добавлять к этому вопросу весьма важное уточнение «испортил воздух и потёк?» – кроме как только пока принюхаться, и то, как попутное его глубокому вздоху действие.

Ну а там сзади, не такого ответа от него ждут и наверняка надеются на то, что Андрон не такой остолоп и быстро отгадает, кто так не его тревожит, а за себя и за своё сердечко тревожится. И как следствие этих надежд и ожиданий, позволяют себе чуть больше, чем позволяют себе равнодушные люди. Эта таинственная незнакомка берёт, и совсем легонько, коленкой поддаёт под зад Андрону.

И, наверное, за такой акт нежности к себе, и ладно, так уж и быть, к своему заду, да ещё при таких таинственных обстоятельствах, где затемнённость освещения придавала особенную значимость всему здесь происходящему, а чуть приоткрытая впереди дверь, ведущая в свою неизвестность, давала столько пространства для манёвра для твоей самой дикой фантазии, любой, мало-мальски чувствительный человек, отдал бы многое, даже если в итоге выяснилось, что он был перепутан с другим совершенным по сравнению с ним лицом. Но на этом месте, по чьей-то там сверху прихоти оказался Андрон, и он повёл себя не как от него ожидала хозяйка этих мягких рук и волнительного голоса.

И этот, что за привередливый и несносный Андрон, а он несомненно, жертва своей мнительности – он вдруг испугался того, что его таким образом разыгрывают ненавидящие его всей своей душой подчинённые (скинулись зарплатой и наняли самую безответственную девку, которая только и ждёт, когда ты закроешь глаза и проникнешь к ней доверием, чтобы что-нибудь у тебя украсть) – вместо того, чтобы как-то подыграть девушке сзади, – ой, я даже не догадываюсь, кто бы это мог быть, – берёт и сухим голосом говорит. – Не знаю.

Ну а от такой сухости, наверное, и зарождаются пустыни, и понятно, что у рассчитывающей на что-то своё особенное, обладательницы этих мягких рук, сразу же опустились руки. А когда Андрон с недовольным выражением лица посмотрел на неё и сказал. – Рита. Я на рабочем месте не шучу. И вообще, мне нужно спешить. – То Ритины руки ещё ниже опустились, чуть ли не в карман пиджака Андрона. И хорошо, что здешнее освещение и внимательность Андрона к себе, не позволило ему заметить этой странной оплошности со стороны Риты, чьё злобное выражение её лица в его спину, на многое бы открыло глаза ему.

Но тогда Андрон находился к ней спиной и не смог бы, даже если бы широко открыл свои глаза, увидеть то, что у него там делалось за спиной и как там на него смотрели, а вот сейчас Андрон всё отлично понял, каким образом это колечко оказалось у него в кармане – и вправду говорят, что со стороны всё виднее видится.

И тут бы, после такого открытия Андрону впору задаться вопросом: Но зачем? – Но Андрон им не задался, – он скорей всего уже догадался, – а как только догадался, то ещё сильнее раскраснелся и в припадке злобы прохрипел. – Так вот зачем и по чью душу прибыл сюда этот Свят. – А как только Андрону открылась эта истинная причина нахождения здесь Свята, – а он скорей всего до последнего будет от него это скрывать, отвлекая его на другие несущественности, – то он принялся судорожно соображать, как себя теперь вести и что говорить этому Святу. И Андрон надумал.