Игорь Сотников - Дровосек, или Человек, наломавший дров. Книга первая

– Не получится, самый умный, месье Каретный, – придавив длинный нос месье Каретного пистолетом, проговорил Фома на ходу меняющий свои планы насчёт эти недоговороспособных преступников. И месье Каретный сумел оценить иронию Фомы для него злополучного, чья прицельная внимательность к нему подсказывает, в каком направлении ему следует давать свой ответ на ранее заданный ему вопрос.

– Но что-то мне подсказывает, что месье Каретного сегодня здесь мне не встретить. – Усмехнулся про себя Фома, заходя внутрь кафе, где его ждут иного характера взаимоотношения с не менее выдающимися личностями, нежели месье Каретный – ведь все они из одной семьи, дона Лизотто. И это так сказать, обязывает их быть тем воплощением собственной предприимчивости, на которой настаивает воображение Фомы, и как они там его словами говорят, непредумышленные с их стороны невероятные стечения обстоятельств, которые привели их в семью дона Лизотто, а не на худой конец, на завод.

При этом Фоме и самому становится очень интересно узнать и увидеть этого зловещего дона Лизотто, который стоит за столькими преступлениями в этом городе, называемыми им бизнесом с последствиями. – И что это за дон такой Лизотто, который возмущает ум праведников баснословными прибылями, – и делать-то ничего не надо, этот кейс отвезёшь в одно, куда укажут место, там его поменяешь на дипломат с порошком (да-да со стиральным – деньги будем отмывать, ха-ха), и всё, безбедная жизнь в твоём кармане, – и сбивает их с пути труженика.

Ну и Фома, чья тяга к пословицам и поговоркам слишком активно влияла на принимаемые им решения, подбодрив себя пословицей: «Рыба гниёт с головы» (здесь гадать не надо, чтобы понять, чью голову он имеет в виду), – сосредотачивает себя на поиске этого зловещего дона Лизотто и заодно на спине впереди идущего Свята.

И вот они входят внутрь и вошедшему в двери кафе Фоме, и одного пронзительного взгляда из-за спины впереди остановившегося Свята на внутреннюю обстановку заведения хватило, чтобы увидеть то, что Свят не способен увидеть и обнаружить того, кто всем здесь, в этом бандитском притоне заправляет – отдельно от всех, на самом просматриваемом со всех сторон месте, у окна сидящий, невероятно бандитской наружности тип. – Это и есть дон Лизотто. – Быстро сообразив, что к чему, Фома сразу же наделил именем этого бандита, бесцеремонно ведущему себя ко всему тому, что ему попадается в руки – а сейчас ему в основном попадались огромные куски пиццы, которые он безжалостно использовал по своему назначению.

При этом, судя по тому, что эта бандитская рожа дона Лизотто, поставив на первое место комфорт своего сидения и нахождения у окна, совершенно не считается со своей безопасностью, то он либо слишком самонадеянный насчёт себя преступник (в этом окне он отличная мишень для своих чрезвычайно опасных конкурентов), либо в кафе свободных мест не было, а он как человек для которого бизнес превыше всего, не стал, макая гнусные физиономии некоторых гостей своего заведения в собственное отражение в бачке унитаза, таким образом пристыживать их за неуступчивое поведение, и поэтому сел туда, где было свободно. Хотя всё же нет, и присевший за первый попавшийся стол Свят, тем самым указал Фоме на не верность этого его предположения.

Фома же присаживается вслед за Святом за стол и принимается за более пристальное наблюдение за этим боссоватым типом, доном Лизотто. И как только сейчас Фомой обнаруживается, то этот дон Лизотто, не столь наивен и простодушен, и за одним и столиков, ничем себя не выдавая и не связуя себя с доном Лизотто, однозначно сидит его охрана – уж больно у этих типов рожи для этого подходящие, а что уж говорить об их мускулатуре.

И только Фома так за этих парней и за дона Лизотто решил, как совершенно неожиданно для Фомы, вдруг откуда ни возьмись, – а будь он повнимательней, то заметил бы, что не из такого ниоткуда, а со стороны туалетных комнат, – появляется гражданин представительной наружности, и без предварительного согласования с охраной дона Лизотто или с самим этим доном, берёт и садится рядом с ним. И не просто садится, а берёт со стола, может и не лишний стаканчик, и с нескрываемым удовольствием делает из него глоток.

– Коррупционер. – Немедленно на всё это реагирует разумение Фомы. И сразу, пока он так думает, удивлённо заявив про себя: «А кто же ещё?», – решает закрепить этот результат своего наблюдения за этим довольно странным стечением обстоятельств появления столь представительного, с иголочки одетого господина; одни часы которого, стоят как всё это кафе, правда за вычетом стоимости припасов. – Вот оно сращивание преступных элементов с властными структурами. – Фома принципиально, то есть презрительно, смотря на эту лощёную физиономию коррупционера, который там у себя на государственной службе, однозначно выглядит не так сносно, и возможно, что смотрит на всех исподлобья, когда под столом подписывает дутые контракты.