Ирина Жданова - Дневник Кристин

8 сентября 1987. Дневник, дорогой мой, я пишу сегодня про свой сон очередной. Снился бородач. Его зовут Майкл, он мне ужасно не нравится. От него воняет, как от помойного ведра или от пьяницы, хотя он и есть пьяница. Он все время пьет. Я проваливаюсь в сон, и меня тошнит сразу же. Когда я в теле Майкла, мне всегда кажется, что в моей голове постоянно кутят черти, он не просыхает, а я ничего не могу с ним поделать. Стоит мне только заняться его здоровьем, как я просыпаюсь. Его жена с малышкой на руках уже устала от его выходок, от моих выходок то есть. Малышка стала лысая, ее рыжий пушок облез, теперь она похожа на сморщенную обезьянку. Я ненавижу младенцев, они орут вместе с ее мамашей и не дают мне спокойно пить. Я ненавижу себя, потому что вижу, что превращаюсь в животное, когда не пью. Я злюсь и бешусь по любому поводу, только выпивка примиряет меня с этим миром. Дорогой дневник, я пишу это и чувствую мерзкий запах этой самопальной бурды, которую Майкл пьет в баре в квартале от дома, которую он тащит с собой домой вместо продуктов, от которой он скоро умрет. Я так понимаю. Я скоро умру.

9 сентября 1987. Дорогой дневник, я вновь видела во сне Майкла, хотя очень надеялась, что хотя бы на этот раз мне приснится Мария. Я устала видеть и чувствовать это беспросветное существование, за что мне этот сон..Я чистила зубы после пробуждения минут десять кряду, но я продолжаю слышать его запах. От меня пахнет этим лесником. Мне срочно нужно найти сто долларов на прием у врача и на дорогу найти денег. Я так больше не могу. Духи говорят, что я сама выбрала эти сны, чтобы проверить, как я далеко зайду. Хватит ли у меня смелости дойти до самого конца. Проблема в том, что я не понимаю, какой конец имеется в виду. И есть ли он вообще. Жить так, как Майкл – это само по себе уже конец. Это вечная пытка. Мне очень жаль его жену, то есть мою жену. Она заслуживала лучшего обращения, чем я ей давал. Я обещал бросить пить, когда она забеременела, но не сдержал своего слова. Дорогой дневник, помоги мне понять, где здесь во всем происходящем Я? Дневник, мне нужно связаться с Алексом или мамой. Срочно. Пойду на станцию и наберу маме, надеюсь, что она еще не ушла с рабочего места, иначе я опять ее не застану в ближайшие дни.

10 сентября 1987.

Мария.

– Нью Йорк всегда дает шансы на выживание, но только однократно. Если ты не смог один раз, тебе нечего делать в этом городе, детка. Нечего. – Мария отчитывала свою ассистентку за остывший кофе с намеренной жестокостью, ничего общего не имеющего с произошедшим по значимости. Ненавидела холодный кофе, терпеть не могла медлительность и нерасторопность помощницы, но уважала аналитический ум и ее способность делать для команды больше, чем максимум, поэтому до сих пор ее не увольняла. Мария вытянула одну из папок из общей кучи на столе и выпроводила ассистентку вон с папкой в руках. Всех вон, никого не хотелось видеть и слышать. Со вчерашнего вечера ее не оставляла в покое одна навязчивая мысль, что если это чья-то шутка, кто-то пытается ее разыграть или свести с ума, иначе как еще можно объяснить эту странную находку. Среди своих школьных и университетских наград, дипломов и прочих бумажных реликвий того периода она обнаружила нечто, что ей точно не принадлежало.

Старая тетрадь с крупно выведенными на ней чернильными буквами ДК, что расшифровывалось как Дневник Кристин на второй странице, при открытии тетради этот факт получал определение и понимание. На этом все прочие понимания отсутствовали, как эта тетрадь оказалась в ее бумагах, кто такая эта Кристин, почему ее дневник появился в моей жизни, откуда, черт возьми, эта Кристин знала меня?

В 1987 году Марии было пять лет, именно с того периода у нее начались приступы непонятной паники и мигрени, которые проходили так же внезапно, как и начинались. Никакие обследования и никакие специалисты не находили видимых отклонений по здоровью и психическому развитию девочки, врачи разводили руками и советовали отвезти малышку к морю и солнцу подальше от давящей обстановки мегаполиса, прописывали гомеопатические средства и парафиновые припарки, но влияло это все лишь на состояние чековой книжки отца. И то не слишком.

Мария росла спокойным и сдержанным в эмоциях ребенком, не любила расстраивать родителей, поэтому перестала жаловаться на головные боли со временем, они просто стали частью ее жизни.

Вот сейчас опять головная боль тупо отдавалась по вискам и растекалась по затылку, заставляя Марию еще больше нервничать и достать из минибара бутылку виски в одиннадцать утра. Через час у нее была назначена встреча с важным клиентом, поэтому бутылку пришлось вернуть на место со вздохом и обратиться к помощи традиционной фармацевтической продукции. Две таблетки?