Надежда Максимова - Тайна потерянной рукописи

– А может, они защищали какую-то тайну? Вон, Зайкин зачитал, что «они умирали за правое дело». Может, за Святой Грааль?

– Да ладно! Откуда в наших краях взяться чаше Христовой?

– Не хочу вас слушать, – заявила Елена и решительно распахнула дверцу машины.

– И то верно, – согласился я. И мы все выбрались наружу.

Удивительный покой среднерусской природы объял нас.

Перед нами, с поистине русским размахом широко, просторно раскрылась панорама православного города с возвышающимися белыми свечами церквей и привычными русскими домиками, по крышу утопающими в зелени садов.

Мы стояли, смотрели… А земля вокруг нас действительно бугрилась какими-то неровными холмиками, бугорочками, которые не могла скрыть скудная трава.

– Правду тот дядечка сказал про Арзамас, – вздохнула Елена, не отрывая взгляда от раскинувшего перед нами простора. – Это действительно очень красивое место…

Пушкинский дом-музей в Болдино был организован именно так, как я люблю. Никаких тебе стеклянных витрин с экспонатами, никаких скучных стендов… Все: мебель, картины, книги, предметы домашнего обихода выглядели так, словно Александр Сергеевич только что был здесь и по чистой случайности вышел в сад буквально за минуту до нашего прихода. На столе остались исчирканные листы новой рукописи, на диване пригрелась недочитанная книга…

Даже монументальные напольные часы, родом из XIX века, мерно тикали и невозмутимо показывали правильное время.

Несмотря на то, что Большое Болдино расположено вдали от крупных населенных пунктов (мы добирались сюда больше восьми часов!), музей не пустовал. О том, чтобы в одиночку прогуляться по залам и незаметно (!) поискать какой-нибудь тайник, нечего было и мечтать. Нас, невзирая ни на какие удостоверения, заставили обуться в гигантские всеразмерные шлепанцы, выпускаемые обувной промышленностью специально для того, чтобы истязать экскурсантов, и заставили присоединиться к организованной туристической группе.

– Болдино стало земельным владением Пушкиных, – вдохновенно рассказывала женщина-экскурсовод, – во времена Ивана Грозного. Евстафий Михайлович Пушкин был послом при дворе царя и получил этот земельный надел, чтобы иметь возможность кормиться на время службы.

Позднее Болдино перевели в разряд вотчины с тем, чтобы оно могло передаваться по наследству.

Деду Александра Сергеевича принадлежали в наших краях довольно крупные земельные владения. Но впоследствии земля была поделена между наследниками, и отцу Пушкина принадлежала уже только юго-восточная часть Болдина с барским домом. В его собственности оказалось также село Кистенево. А всего – 140 крестьянских дворов, где проживало более 1000 душ крепостных.

– Скажите, – вопросил Зайкин, вытягивая шею, чтобы экскурсовод могла различить его в толпе туристов, – а усадьба сохранилась в первозданном виде?

– Нет, дом многократно перестраивался. Но, тем не менее, сохранил все основные черты, характерные для зданий начала XIX века.

– Вот так, – недовольно буркнул эксперт, втягивая шею обратно. – И зачем, спрашивается мы сюда пришли? Надо было искать нашего Смирнова, отправителя письма.

– И где бы ты стал искать человека, умершего в 1919 году? На кладбище?

– Да хоть и там.

– Ну, дорогой, мы не в Англии, где принято создавать и хранить фамильные склепы с зарытыми в них сокровищами. Здесь, в лучшем случае, нашлась бы просевшая могилка с фанерной звездочкой. Оно тебе надо?

– …богатое собрание книг, – рассказывала, между тем, экскурсовод. – В доме-музее на Мойке (в Санкт-Петербурге) пушкинская библиотека насчитывает несколько тысяч томов на 14 языках мира. Здесь собрание несколько скромнее, и, тем не менее,…

– На 14 языках? – озаботился неугомонный Зайкин. – Это на каких же? Я столько и названий-то не знаю. Тем более что китайский и японский отпадают…

– Ну, наверное, там был польский, старославянский, греческий…

– Хватит болтать! – прошипела Елена, умиленно слушавшая экскурсовода.

– Расположенная рядом с усадьбой церковь Успения была построена в 1780—1790-е годы дедом поэта, Львом Александровичем Пушкиным. Знаменательно, что освящение храма произошло в год рождения поэта.

– Вот! Вот куда нам нужно было идти, – не унимался скучающий без компьютера Зайкин. – Наверняка там что-нибудь…

– В советское время церковь была разрушена практически до основания, – разочаровала его экскурсовод, – но в настоящее время…