Юрий Шурупов - Джокер старого сыскаря

Зайдя со стороны, Сергей споткнулся о кабель, идущий к щитку управления ночным подсветом небольшого фонтана, вокруг которого и проходила тусовка. У электрощитка стояли два милиционера, время от времени что-то выкрикивая в мегафон. «Кто вас здесь услышит?» – усмехнулся Сергей. Три волосатых парня и одна, судя по голосу, девица были, как потом он узнал, рок-группой «Чиф». Они пели очень эмоционально, если не сказать надрывно. Но сколько Сергей ни прислушивался, ни слова понять не удалось. «Они что, не по-русски поют?» – решился он спросить у неожиданно выскочившего к нему из толпы длинного худого парня с давно нечёсаными, свалявшимися патлами до плеч, в разодранных на коленках джинсах и яркой, пёстрой рубашке навыпуск. На шее у него висело крупное, вишнёвого цвета ожерелье, а запястья были унизаны непонятно из чего вырезанными или сплетёнными странными украшениями. «Ты чо, мажор [38]? Ты мажор или пипл? Послушай, какой у них драйв! Я на них давно завис, лабухи [39]клёвые…» Сергей вытаращил глаза и молчал… Он узнал своего друга – Пашку Кузнецова!

Неожиданно для себя Сергей Михайлович громко, от души расхохотался.

– И что я такого сказал? – с лёгкой обидой в голосе удивлённо спросил Кузнецов. – Чем я так тебя насмешил, Серж?

– Да ничем, старик. Я просто вспомнил первую встречу с тобой на вашей тусовке, первый наш трындёж [40]. – Продолжая заразительно смеяться, Шведов подошёл к другу и обнял его.

– Неужели? – Павел Николаевич сразу оживился.

– Ну конечно, пипл!

Тут уже неудержимый смех одолел и Кузнецова. Он ловко вывернулся из рук Шведова и подошёл к книжной секции в «стенке».

– У меня, Серж, хранятся все твои статьи, начиная с той, которую мы писали вместе четверть века назад. Вот, посмотри…

Шведов даже подозревать не мог, что Павел Николаевич так трепетно относится к его скромному журналистскому труду, ценит и дорожит им. Придвинув к себе скоросшиватель, он стал осторожно листать пожелтевшие газетные вырезки. Многих материалов не сохранилось даже в его личном архиве, о некоторых он уже и забыл…

– Подожди, – не выдержал Кузнецов, – дай я найду, а потом смотри, сколько хочешь. – Отмерив на глаз хорошо, видимо, известную ему толщину подшивки, он открыл свёрнутый в два сгиба газетный лист. – Вот, пожалуйста. Читай!

Это была третья страница «молодёжки» за 25 сентября 1985 года, которую полностью занимала статья под крупным заголовком «Музыка блуждающей души». В центре была фотография Кузнецова, в то время ещё Кузи Маляра, во всей красе хиппового прикида [41], с гитарой в руках. Авторство значилось над заголовком: Сергей Шведов, наш специальный корреспондент . А строчкой ниже – Пипл Кузя .

От их встречи в сквере Пушкина до выхода написанного в соавторстве материала прошло почти четыре месяца. Этого времени хватило, чтобы «мажор» Шведов стал чуть ли не фаном рока, разглядевшим, осознанно пропустившим сквозь себя самую суть внутреннего состояния этих гонимых и презираемых «детей цветов и любви» – хиппи. Нет, он не сменил свои брюки на затёртые, рваные джинсы, не обзавёлся хайром [42]до плеч, не украсил себя фенечками [43]… Но за это время Шведов успел понять, что в душе он тот же бунтовщик, такой же искатель Истины, как и Кузя Маляр. Только привлечь внимание властей предержащих к проблемам задыхающегося в идеологической удавке общества ему дано не внешним видом, не надрывным хрипом под гитару, а печатным словом. А ещё тех четырёх месяцев оказалось вполне достаточно, чтобы аккорды рока ещё крепче, на всю оставшуюся жизнь связали узами дружбы «мажора» и «пипла».

При виде старой газеты Шведов не на шутку разволновался. Он кое-как нашёл свои очки и медленно поплыл по морю букв, которое когда-то своим девятым валом в мгновение ока смыло из «молодёжки» и её редактора, и журналиста-дебютанта… Какой была эта буря и куда забросила она тех, кто осмелился противиться её сатанинскому напору, – лучше не вспоминать. Строчки, написанные его молодым, бескомпромиссным, правда, иногда чересчур брызгающим чернилами, а местами оставляющим досадные кляксы пером, оказались снарядом камикадзе, ударившим в непробиваемую броню цели. Но Шведов никогда не жалел об этом.

Он снял очки и, подперев голову рукой с дымящей сигаретой, глубоко задумался. Павел Николаевич тоже молчал и отрешённо смотрел на монитор ноутбука. Ни тот, ни другой не заметили, как в комнату вошёл Кузнецов-младший – Глеб. Он тихо пробрался к окну и встал, скрестив руки на груди, под открытой форточкой. Глеб не любил запах табачного дыма, которым Сергей Михайлович, казалось, пропитал уже всю квартиру, и не понимал смысла в курении. Но его настолько заинтересовало философствование старых друзей, свободно проникавшее через неплотно прикрытую дверь в его комнату, что он даже отложил подготовку к скорой защите своего инженерного диплома.