Геннадий Опарин - Выход тигра. Проект «ГиперСибирея»

Умывшись в ее студеной воде и окончательно озябнув, Павел наполнил чайник и поспешил назад в избушку. Тяга уже наладилась в протопленной печке, и весь дым с легким воем устремился в трубу. Поставив кипятить чайник на раскаленную плиту, он почувствовал зверский аппетит и принялся доставать из рюкзака свои немудреные запасы еды: чай, сахар, крупу, сушеное мясо и лепешки, но по вкусу в тайге даже чай с лепешками были не те, что дома.

Наскоро перекусив, Павел с кружкой горячего чая вышел на порог и, прислонившись плечом к дверному косяку, в приятной истоме наблюдал, как на востоке разгоралась заря. Все обозримые пространства и дали были залиты ее нежно-розовым светом. С восходом солнца тончайшие переливы света становились все более яркими, и неожиданно от земли к небу вспыхнула многоцветная радуга, словно лестница богов, своим сияющим мостом соединив земной и небесные миры. На мокрых лугах в солнечных лучах таял последний прозрачный туман, и по мере того, как оголялись земные ландшафты, лиловая пелена облаков на небе все более сгущалась, поглотив, в конце концов, восходящее солнце, и живописный радужный мостик тут же растаял, словно мираж.

Полностью поглощенный чудесными превращениями в природе, Павел продолжал неподвижно стоять в дверях, как истукан, с остывшей и напрочь забытой кружкой чая в руке, словно в ожидании продолжения этого сказочного действа неземной красоты. Но вместо этого он увидел, как вдалеке за речкой, из низины на склон холма выходит странный человек. Он с трудом взбирался на пологий холм, тяжело опираясь на сучковатую палку; было видно, что каждый шаг давался ему с усилием, потому время от времени, он останавливался передохнуть и при этом настороженно озирался по сторонам, словно опасаясь чего-то. Самое недоуменное впечатление оставлял его внешний вид: старая потрепанная одежда без пуговиц, подвязанная у пояса веревкой, тощий рюкзак за спиной и длинные нечесаные космы волос, спутанные воедино с седой бородой – делали его поразительно похожим на средневекового отшельника или скитальца. Достав из рюкзака бинокль, Павел направил его на пришельца и с изумлением узнал в нем Николая Ивановича, неожиданно пропавшего из поселка еще ранней весной, впрочем, как неожиданно он и появился в нем до исчезновения. Свой приезд в таежный поселок старик объяснил желанием побывать напоследок в местах, по которым он, еще, будучи пацаном, проходил в составе геологической экспедиции.

То были дела давно минувших лет, когда при загадочных обстоятельствах погибла вся их небольшая экспедиция, в живых остался только он один. Николай Иванович оказался на удивление компанейским дедом, знавших множество разных шуток-прибауток на все случаи жизни, и быстро стал желанным гостем любой компании. С Павлом они, к тому же, оказались земляками, жившими прежде в часе езды друг от друга, что еще больше сблизило их между собой. Уже тога Павла не покидало ощущение, что за внешней общительностью Николая Ивановича кроется какая-то тщательно скрываемая тайна, которая помимо воли иной раз явственно читалась в его небольших выцветших глазах, то в виде обреченной решимости на что-то, то запредельной тоски.

Его внезапный скрытный уход под покровом ночи их поселка только усилил эту догадку. Потому их новая неожиданная встреча в окрестностях гиперсибирии была явно неспроста. Но не это сейчас в первую очередь волновало Павла, нужно было спешить на помощь старику. Быстро накинув на себя ветровку, он выбежал из дома, еще не подозревая, что ждет его впереди, и какие тайны откроются ему. Смерть с этих пор будет рядом с ним стоять, неотступная, как тень.

Впрочем, к этому Павлу было не привыкать, такова, видно, выпала участь: постоянно играть с судьбой в русскую рулетку. Да и куда ему было деться?! Он ведь русский офицер, хот и бывший.

Неожиданный выстрел разорвал тишину, подняв в небо стаю испуганных птиц. Николай Иванович, неловко взмахнув руками, пал на склон холма и неподвижно затих. Будто еще пытаясь предотвратить неповторимое, Павел в отчаянии закричал в сторону, откуда только что раздался выстрел, но тут же вторая пуля разъяренной пчелой прожужжала у него над самой головой и со свистом впилась в бревенчатую стену избушки, выбив из нее облачко трухлявой пыли.

Осознав, наконец, что это не бред, а какой-то негодяй действительно стреляет из рощи по людям, Павел, пригнувшись, заскочил в избушку, быстро надел полный патронташ, сунул за пояс большой охотничий нож, и, схватив висевший на стене карабин, выбежал из избушки в лес, рассчитывая перехватить злодея. Он не жаждал крови, но ситуация не оставляла ему иного выбора, кроме войны.