Наталья Патрацкая - Алмазная дама Аполлона. Авантюрный роман

Тише был рад и этим словам. На работе он взял командировку по делам фирмы и отправился к кинотеатру. Район он знал хорошо, быстро нашел кинотеатр, обошел дома. По разбитой знакомой машине догадался, где жил мужчина Агнессы.

Тиша прошел вокруг остатков машины, у которой была повреждена боковая дверь со стороны шофера. Стекло было разбито, но как-то странно. Дверь вмялась внутрь, но сердце шофера рваными краями не достала. Машину можно было восстановить, поэтому ее и привезли к дому. Появилась у Тиши мысль, что Дениса подставили, но кто? Взгляд его остановился на тонированных окнах. Странные они были. Подошел Тиша к машине, стал подковыривать осколки. Интересно, что стекло разбито, но не рассыпалось горохом.

«Пленка, – подумал Тиша, – может, в ней секрет?» Рабочий мог нанести пленку на стекла машины, но в автосервисе проверяли пленку после нанесения на прозрачность. Они за свою работу отвечали. Пленку наносили на стекло со стороны салона, а здесь – два слоя пленки. Кто еще мог приложить руку к аварии?

Вскоре Тиша увидел, что рядом с проходной стоит Жорж, рядом с ним стоит его огромная машина с новыми тонированными стеклами. Мужчина протирал окна сухой тряпочкой с наружной стороны, изображая страшную занятость.

В это время Агнесса, вся из себя печальная, вышла из здания и пошла в сторону остановки. Жорж не стал ее догонять, он решил, что надо будет – подойдет, а он ее и до завтра-послезавтра подождет.

Дома Аполлон рассказал мне, что приходил сосед Тиша. Он искал того, кто тонировал стекла на машине Дениса. Рабочего сосед не обвинял, в автосервисе все проверено и записано. Они дважды не тонируют. Искал Тиша того, кто тонировал стекла с внешней стороны, и почему-то искал меня, а рассказал все моему мужу.

Вот что мне рассказал Аполлон:

– Денис выехал из дома рано, еще на улице было темно. Внимания на стекла в машине из-за общей темноты не обратил. Ехал он по шоссе, сквозь стекла ничего не видел.

Аполлон все это бабуле-соседке уже успел рассказать, пока вечером шел домой, а та за кусок масла все опять Тише сообщила.

Тиша, как домашний детектив, почти все понял, но что-то в этой истории оставалось под вопросом. Если одну пленку нанес рабочий, кто нанес вторую пленку и сделал это ночью прямо на улице? Он знал, что есть у Агнессы еще друг Жорж. Видел он его у проходной, стоял он там, как маяк без сирены. Где жил Жорж, Тиша не знал, и решил его выследить после работы, когда тот будет охотиться на Агнессу.

Появился Жорж на следующий день на своем месте ожидания: подойдет – не подойдет. За пленку на кассете, на которой снята любовь Дениса и Агнессы, он отомстил Денису второй пленкой на стеклах темного автомобиля, а ей ничего не сказал. Ее наклеили его люди.

Я подошла к Жоржу, но не села с ним в машину, а отошла в сторону поговорить. Тиша с постным лицом ненароком подошел к машине Жоржа и сразу заметил, что пленка на машине новая, такая же, как на стеклах Дениса с наружной стороны. Как это он ее нанес? И как ловко все придумал? Тиша вздохнул и пошел бабуле покупать масло.

Жизнь такая интересная, но мне было не до смеха. На меня напало страшное чувство вины, мне все казалось, что Денис попал в аварию из-за меня. Про пленку на кассете, где я без одежды, я еще не знала, поэтому у меня не было причины злиться на него. Денис вносил в жизнь натуральную любовь, которую не мог дать никто другой. Было в нем нечто необыкновенное.

На меня напали слезы. Остановить слезы я не могла, ведь я не расследовала причину аварии на дороге. Я даже не знала про двойную пленку на окнах, но чувствовала, что без Жоржа в этой аварии не обошлось.

Жорж перестал ждать меня у выхода из здания. Я его игнорировала полностью. Он все же встретил меня и рассказал про кассету, он хотел вернуть меня к жизни и настроить против Дениса.

Ему это удалось!

Мне стало стыдно за пленку с сексом на белом меху. В душе родилась жгучая ненависть к Денису. После этого я как будто простилась с ним и вернулась к жизни, к работе. В знак благодарности к Жоржу я пришла к нему с его любимым вином и закуской. Вино сделало свое дело.

Я лежала и вспоминала. Жоржа плохим словом я не вспоминала – вспомнила, как он мог приносить трюфели килограммами, потом вместо конфет приносил целую обойму бутылочек с лаком всех цветов и оттенков, а то просто приносил тушь для ресниц немыслимых цветов. Нет, я не обижалась на него и не верила даже в косвенную его вину в аварии. Он был из тех мужчин, кто любит женщину, пока есть соперник, это тешило его самолюбие. Физической любви с ним не получалось.