Марина Крамер - Реанимация судьбы

Но и старательно кокетничавшая сейчас с ним Лена тоже не годилась – замужем, сотрудница – нет, на это Авдеев никогда бы не решился. Выбросив окурок в урну, он поднялся и подал Лене руку:

– Идемте, Елена Сергеевна, пора работать.

Сентябрь

Дождь зарядил еще с вечера, я долго сидела в припаркованной машине, не решаясь открыть дверку и окунуться в настоящий водопад. Ливневка не справлялась, и я понимала, что ноги окажутся в воде по щиколотку, прощайте, новые туфли. Зонта тоже не было – привычка ездить на машине отучила меня таскать с собой ставший ненужным предмет. Ненужным, как же! Природа сегодня решила мне доказать обратное. Глядя на темные окна квартиры, я понимала, что Матвея дома еще нет, а значит, он тоже пережидает ливень на работе. Делать нечего, нужно идти…

До подъезда было всего несколько метров, но и их хватило для того, чтобы намокнуть до последней нитки. Консьержка сочувственно покачала головой:

– Что ж вы без зонтика-то, доктор?

– Надеялась, что пронесет, – рассматривая образующуюся вокруг меня на кафельном полу подъезда лужицу, пробормотала я.

– Вы бы сразу под теплый душ да чайку горячего с медом, – посоветовала она. – Не то простудитесь.

– Да, спасибо… обязательно… – проговорила я уже из-за почти закрывшейся двери лифта.

Дома, сунув мокрую одежду и белье в стиральную машину, я, по заветам консьержки, встала под горячий душ и почувствовала, как согреваюсь. Хотелось в постель, под теплое одеяло, но нужно готовить ужин, раз уж в кои-то веки я оказалась дома раньше мужа.

Обнаружив в холодильнике стейки лосося, я быстро замариновала их в травах, лимонном соке и оливковом масле, сделала легкий салат и уселась с ноутбуком за стол в кухне. Стейки я успею пожарить, когда придет Матвей, на это нужно всего пять минут, а пока есть время, просмотрю материалы к новой статье, которые все никак не могу осилить.

В домофон позвонили в тот момент, когда я про себя страстно спорила с автором одной из монографий, подвергая сомнению его выводы – у меня имелись собственные наблюдения, и они явно шли вразрез с теми, что я сейчас читала. «Странно, чего это Матвей в домофон звонит, ключи, что ли, забыл?» – подумала я, нашаривая под стулом тапки и направляясь в коридор. Но это оказалась Оксана. Не скажу, что появление подруги вечером после довольно напряженного дня на моем пороге здорово меня порадовало. Но, с другой стороны, она приехала без звонка, в такую непогоду, а это значило… Да что угодно это могло значить, напрасно я пыталась уговорить себя сделать лицо поприветливее – наверняка сейчас расскажет очередную драму из жизни киношников.

С Оксаны в буквальном смысле текло – она стояла на коврике у двери и даже не шевелилась, потому что с ее юбки, короткого легкого пальто и волос лилась вода. Зонта у нее тоже не было, а, судя по совершенно синим губам и покрасневшему носу, пробыла она на улице не десять минут.

– Ты с ума сошла – в такой дождь без зонтика?

– Так не передавали же… – проскулила Оксанка. – Дай что-нибудь сухое, а?

Мы с Оксаной находились в слишком разных весовых категориях, чтобы ей подошла какая-то моя одежда, потому пришлось наведаться в гардероб Матвея и взять там с полки простую футболку в упаковке.

– Я тебе еще полотенце большое дам, вокруг бедер обмотаешь, – помогая ей избавиться от мокрых вещей, сказала я. – Беги скорее в душ, грейся, я чай поставлю.

Пока Оксанка шумела водой в ванной, я унесла в кабинет ноутбук, включила чайник и налила в вазочку малиновое варенье – оно водилось в нашем доме благодаря матери Матвея. Интересно, зачем явилась Оксанка и где так долго бродила под дождем – ведь невозможно промокнуть насквозь и замерзнуть до синих губ, просто выйдя из такси.

– Деля, можно, я у вас переночую? – появившись на пороге кухни с тюрбаном из полотенца на голове, жалобно проговорила она.

– Ну, не выгоню же я тебя на улицу, ночуй, конечно. Только объясни, что случилось. – Я взяла сигарету, села к окну и закурила, мысленно настроившись на долгий разговор – по-другому с Оксаной быть не могло.

Она устроилась на стуле, подперла руками голову и молчала. Этого молчания внезапно стало так много, что, казалось, его можно потрогать, окунуть в него руки, почувствовать, как оно перетекает между пальцев. Мне не хотелось тянуть слова клещами, я давно дала себе слово никогда больше не делать этого – привычка подруги таким образом интересничать с мужчинами, которую она пыталась реализовать и со мной, раздражала. Я докурила, налила чай в две чашки и, поставив одну перед Оксаной, сказала: