Галина Вильченко - Битва экстрасенсов. Алька и её друзья

– Наташка была самой близкой моей подругой…

– Почему была? Аля, Наташе твоя дружба, возможно, потребуется больше, чем кому-нибудь другому. Тяжело ей сейчас, уж ты сама должна понимать, сама Кирилла ждешь.

– Володя, не пугай меня! Что случилось?

– Витя не вернулся из командировки, Наташи сейчас нет в городе, Василий Иванович сам увёз её в один из санаториев их системы.

– Куда?

– Не знаю, не во все свои тайны меня посвящает генерал. Пошли домой.

Зазвонил телефон, и Владимир Юрьевич снял трубку.

– Майор Гришаков слушает. Что?! Как пропала?! Когда? Так почему сразу не позвонили? Я не знаю, дома она или нет, я сегодня дома не был. Как мне с вами связаться? Так, хорошо, записал. Перезвоню через полчаса, – Владимир Юрьевич положил трубку и посмотрел на Алю. – Галка пропала, подралась с мальчиком и ушла из санатория, ещё утром, хватились к обеду, а мне позвонили только сейчас.

Галя, племянница Гришакова, вот уже две недели находилась в санаторной школе, в тридцати километрах от города, у девочки были проблемы со здоровьем. Правда, сама она никаких проблем у себя не находила, а в своих частых болезнях винила врачей и ненастную погоду. Погода, понятно, целую зиму стояла слякоть, а врачи виноваты были в том, что не могут ей выписать такую таблетку, выпив которую, она окончательно выздоровела бы и больше не простужалась. Галя считала, что во второй половине двадцатого века пора бы изобрести такую таблетку. Приживалась в санаторной школе она трудно, каждый день звонила и просила забрать её домой, иначе грозилась убежать. Лариса уговорила её остаться на месяц, а потом, если не привыкнет, забрать домой. И вот теперь на дворе почти ночь, а девчонки в санатории нет. Домой Владимир Юрьевич не шёл, а бежал, Аля еле поспевала за ним. Подходя к своему дому, он с надеждой посмотрел на свои окна и облегчённо вздохнул. В Галкиной комнате горел свет, сама она сидела на подоконнике и смотрела в окно.

– Слава богу, она дома. Вот, Алька, ты не будешь со мной одна в квартире. Но уж извини, придётся некоторое время потратить на воспитательные беседы с этой вздорной девчонкой.

– Володя, не ругай её, раз она ушла из санатория, значит ей там плохо, – попросила Аля.

– Да, конечно, я её похвалить должен за упрямство, непослушание и своевольство, – улыбнулся Владимир Юрьевич. – Знаешь, Аля, я не знал тебя, когда ты была в подростковом возрасте, но мне кажется, ты похожа была на мою Галку. Вернее, это она на тебя похожа. Смотрю на тебя и понимаю, что мало тебя в детстве пороли, вот чтобы не выросла из Галки такая же настырная, любопытная и упрямая особа, надо её чаще знакомить с ремнем.

– Если хочешь знать, в детстве я была белая и пушистая, к тому же ещё и нерешительная, и легкоранимая, так что пороть меня было не за что, – улыбнулась Аля.

– Да? А кто забрался в тайник бабушки, и выкрал у неё портфель с драгоценностями? Или ты считает, что тебя за это надо было наградить?

– Володь, в тайник я забралась уже после гибели мамы, так что пороть меня было некому, а бабе Тоне в то время со мной было не справиться. Да и не стали бы они меня наказывать, они старались всё донести до моих ушей, а не до задницы.

– Вот я и говорю, зря тебя в детстве не пороли, с ушами-то у тебя проблемы, так как в голове сквозняк гуляет. То, что в одно ухо влетает, быстро выдувается в другое. Придётся мне, на правах твоего родственника, исправлять огрехи в твоём воспитании. Если ты хоть раз попадёшься мне в какой-нибудь закрытой квартире, привезу в Междуозерск, привяжу к скамейке и так выпорю вожжами, что всякий интерес к любой сыскной деятельности пропадёт.

– Ты мне не родственник, а свояк, или как там это называется? Родственники – это те, кто состоит в родственной связи – братья, сестры, отец, мать. А родственники супруга – свояки. Володя, ты меня прости, но ты никого выпороть не сможешь: ни меня, ни Юрку, ни Галку.

– Это ещё почему?

– Ты добрый. Нет, с виду ты суровый, особенно когда брови сводишь и хмуришься. И когда на наши грешные головы кары разные обещаешь, некоторые, кто тебя плохо знает, тебя даже боятся. Но я знаю, что ты добрый, и Галка, кстати, тоже знает, она тебя любит больше всех.

– Допустим, посадить тебя в КПЗ, мне никакая доброта не помешает, а что Галка любит меня, я знаю. И даже знаю – почему. Только, Аля, не надо больше об этом говорить. Я ещё сам не решил, как мне поступить. Когда Галя узнала, а ей тогда только шесть лет было, что она не родная дочь моего брата, очень переживала, особенно после гибели Нади. Она боялась, что Митя её бросит, раз она ему никто, а мы от неё откажемся. Конечно, Митька приложил к этому руку. У него, как только любовь начиналась, так Галка ему мешала, и он её… Сама знаешь.