Алексей Макеев - Девушка с кулоном на шее

– Молчал бы лучше, хозяйский прихвостень. Сам, небось, прошлогоднюю картоху отродясь на ужин не хавал. Ты вообще в погребе деревенском по весне хоть разок бывал? Клубни картофельные от метровых ростков обирал, чтобы потом из нее еще и жрачку стряпать?

– Откуда ему, Сан Саныч, он с золотой ложечки выкормленный, – пошутил мужчина средних лет в хлопковой рубахе и соломенной шляпе с лихо заломленными полями.

Его шутка развеселила толпу, несколько разрядив обстановку. Гуров не стал дожидаться, пока накал страстей снова возрастет. Он уверенно протиснулся в центр круга и коротко кивнул, приветствуя всех собравшихся одновременно.

– День добрый, господин хороший. Откель такой нарядный будешь? – спросил Сан Саныч, которому автоматически досталось право поприветствовать незнакомца.

– Полковник Гуров, Лев Иванович. Московский уголовный розыск. Прибыл из столицы для ведения расследования особо тяжкого преступления.

О злободневном вопросе тут же все забыли, включая худощавого парнишку и Сан Саныча. В толпе начались перешептывания, кто-то придвинулся ближе, чтобы лучше слышать, о чем будет вещать столичный гость, кое-кто, напротив, постарался уйти в тень, но на месте остались все. Не каждый день в их глухомань забредает целый полковник полиции, а уж чтобы из столицы, так и подавно.

– И какие такие тяжкие преступления совершаются в нашем селе, о которых в Москве пекутся, а мы слыхом не слыхивали? – Сан Саныч продолжал держать инициативу в своих руках, но было видно, что новая миссия ему не по душе. Скорее всего, он предпочел бы слинять по-тихому, да статус заводилы не позволял.

– В интересах следствия я не уполномочен разглашать данную информацию, но от помощи не откажусь. – Гуров говорил уверенно, обращаясь ко всем одновременно, но как бы и к каждому в отдельности.

– Выходит, не справляется московская полиция с работой без нас, работяг? – хохотнул все тот же шутник. Смех поддержали вяло, без энтузиазма, и Лев посчитал это хорошим знаком.

– Ваша правда, без помощи бдительных граждан нам, операм, никуда. – Он театрально развел руками и улыбнулся широкой, подкупающей улыбкой. А про себя подумал с досадой, чувствуя себя немного неловко в данной ситуации: «Как паршиво, что со мной нет Стаса. В таких случаях он просто незаменим. Сейчас бы уже братался с Сан Санычем, и без всяких уловок».

– Видали, мужики, ценят нас в Первопрестольной.

– Тебя припрет, и ты любого лошка ценить начнешь.

– Да ладно вам, пустозвоны. Человек дело сказать хочет, а вы лясы точите. Говори, товарищ полковник, в чем помощь нужна? – пришел на выручку Гурову один из слесарей. Он отодвинул в сторону человечка в смешной цветастой кепочке и знаком велел всем молчать.

Гуров поблагодарил его взглядом, достал из кармана стопку с фотографиями Гудини и, разделив их на две части и пустив по кругу, произнес:

– Меня интересует любая информация об этом человеке. Совершенно любая, пусть на первый взгляд и незначительная.

И снова по толпе зашелестел шепот.

– Это преступник и есть? А на вид и не скажешь.

– Брось, Анчутка, таких преступников не бывает.

– Больно ты знаешь, какие бывают. Московские урки не чета сельской шантрапе. Они с фиксами во рту и с цыгаркой за ухом по столице не таскаются.

– Это ты про Куцего? Так он же не уголовник.

– Кто ж он? Уголовник и есть. А что не сидел, так это участкового недоработка. Будь он не такой увалень, сидеть бы Куцему, не пересидеть.

– Вы на фотку глядите да в памяти копайтесь, – шикнул слесарь. – Есть что по делу сказать, так говорите, а оценка ваша полковнику даром не нужна.

Гуров народ не торопил. Пусть насмотрятся вдоволь. Если сразу не вспомнят, может, потом, за ужином, в спокойной обстановке что-то в памяти всплывет. Взглядом он скользил по лицам собравшихся, стараясь фиксировать изменения в выражении их лиц. Постепенно снимки начали один за другим возвращаться к нему в руки. Народ отрицательно качал головами, мол, не знаем такого. Один из слесарей заявил, что Гудини вроде бы похож на свояка его двоюродного брата, но уверенности у него нет. Гуров подозревал, что свояка тот вспомнил только для того, чтобы придать себе значимости в глазах односельчан, но адрес свояка на всякий случай записал.

Когда последнее фото вернулось в стопку, Лев разочарованно вздохнул, задал пару-тройку вопросов о местных жителях, не уезжал ли кто надолго, или не пропадал ли без предупреждения, но и на эти вопросы получил отрицательный ответ. Пора было уходить, а он все медлил. Стоял в центре круга, старательно подравнивая стопку снимков до идеального состояния, и думал: «Куда дальше? В Ивановском был, остались Алексино на две сотни душ да Дарна, в которой и полусотни жителей не наберется».