Евгений Орлов - Крылья для демона

– Получится – раньше отдам.

– Смотри, Тёма, Питер…

– Первый раз что ли? Потерпит янки!

Дашка нашла на столе царапину, приложила ноготь – маловат. От царапины наросли кости, ворс дотек к кинжалам клыков – образина заглянула в глаза: «Рисуй!».

– Фигушки! – Дашка придавила альбомчик сумкой, стул задвинула под стол. Красные зрачки подернуло гневом, палец качнулся перед лицом: «Должок!». – Ага, разбежалась. Смотри у меня!.. – Исправила оскал на безумную улыбку мультяшного волка. Оборотень вдруг «сдулся».

– Разговорился…

– Даша? – Артем повесил куртку на стул.

– Ой, – икнула она.

– Кто разговорился?

«Дура-а! Смотрит каменной башкой, гоняет чугунные шарики по извилинам».

– Кушать хочешь? – ласково улыбнулся он, пододвигая меню.

– Ну… – Дашка раскрыла кожаную папку, бросилось в глаза: названия – худющие, а цены – бесстыже отожранные. Брови поползли вверх.

– Смелее, – ухмыльнулся Артем.

– Посидим-поговорим? – она глянула из-за меню, как из окопчика.

– Не веришь?

Дашка опустила глаза.

– Ирка, скажи, что я не буйный! – крикнул он пальме, под которой прятался администратор.

– Не буйный! – девушка отразилась эхом.

– Вот видишь, – он наклонился, дотронулся до руки.

«Не вижу!» – Она дернулась, ткнула пальцем в первое попавшееся слово:

– Жульен! Буду жульен.

– И все? – удивился он.

– Да. – воображаемый хлыщ с крысиной мордочкой, приподнял соломенную шляпу, улыбнулся в ниточку усов: Жуль Ен.

– Как знаешь, – пожал плечами Артем. – Вина? – Дашка напугалась, стиснула пальцами салфетку, Жуль Ен проворковал: «Шато Брюон двенадцатого года. Шарман, цыпа!».

– Не-а! – пискнула Даша. Артем не удивился, сдержанно проглотив паузу, поинтересовался:

– Я водки – можно?

Представила: разнузданный красноармеец в косоворотке – буденовка на ухо – пытается добраться до сисек и чешет манифест… Дашка тряхнула головой, жалко округлила глаза. Артем понял правильно:

– Немного – обещаю! – Запоздало признался. – Разговор не склеится. (Пауза). Боюсь. Честно. – Дашка хихикнула, хотя драпать захотелось уже сейчас. Возникла официантка: черная юбка обтягивает бедра, третья пуговка на блузе невзначай расстегнута, перегидрольные волосы уложены в мышиную косичку.

– Определись? – она ревниво «разложила» Дашку на атомы.

– Угу. Анжел, сто грамм водки, мясо по-милански и деревенское ассорти. – Артем водил пальцем по странице меню.

– А гостье? – глаза официантки лукаво прищурились. Дашка поторопилась открыть рот, но Артем перебил.

– Девушке жульен, мороженное и…

– Вина, красного, если можно! – выложила Дашка, была награждена недоуменным взглядом.

– Какого? – скучно пробубнила официантка.

– Шато Брюон двенадцатого года! – разозлилась Дашка. Шутку не оценили.

– Молдавское подойдет? – унизила официантка, поправив бирку. «Анжела. Официант». Не сиськи – тощая задница! – отомстила про себя Дашка. Артем нахмурился.

– Анжел!

– Водки сто, мясо по-милански, ассорти по-деревенски, жульен, мороженное, Барон Де Ареньяк, белое – бутылка, – протараторила официантка.

– Мне бокал, – возразила Даша. Официантка сделала вид, что не услышала, скрылась за барной стойкой. Графин принесли быстро, Артем без лишней скромности замахнул рюмку. Расслабленно раскинулся на стуле.

– Нравится здесь?

– Нормально, – уклонилась Дашка. А с чем сравнивать, со столовкой на Фанзаводе? Спроси еще «чем занимаешься»…

– Где живешь? – «обрадовал» Артем.

– На Океанской.

– С родителями?

«У-у, на тему, когда свободна хата… понимайт!».

– Угу.

– Работают?

«Ну, получи фашист гранату»:

– Нет! – Дашка с удовольствием заметила разочарование. Артем уплыл из притоки.

– Давно рисуешь?

Подлая скотина! Дашка ощутила: ворота заскрипели, мгновение – и понесет…. Потрогала альбом: заваленная куполами собака заскулила, осветился похабщиной тамбур электрички. Сморщенный дедукан в драповом пальто оперся на сучковатую палку, глянул с укоризной – не разукрасила.

– Ну… – напряглась она.

– Дашь посмотреть? – попросил он.

– Здесь мало – наброски одни. Основное дома… – «Ой, дура-а! Это я его что, приглашаю»? – Артем «наживку» проигнорировал, томно огладил глазами. Покраснела, если б умела.

– Ты другая, Дашка, – вырвалось у него.

Она попробовала не поверить, сердце сдавила удавка: «Хорошо-то как, мамочки»!

– Какая еще? – фыркнула она.

– Светлая.

Мамкино: «бледная, как смерть». Дашка увидела – пальцы играют вилкой.