Наталия Амбри - Рулетики по-гавайски

– Надо!

– Правильно! Отомсти и оставь ему «на память» свой знак. Помнишь, как это делала жена старого графа: белая жемчужина на черной перчатке. Красиво!

– А ты права! – вытирая рукой слезы, улыбнулась Тина. – Будет знак!

Запах ванили, заварного крема и печеного теста пробрался во все уголки дома и вырвался наружу.

Шура, подметавшая двор, почувствовала его и побежала на кухню посмотреть на булочки.

«Нет, еще рано, минут десять и – готово», – подумала она и захлопнула дверцу духовки.

В это время в окно постучали.

– Привет! – раздался веселый голос Тины. – Мать дома?

– Никого!

– Тогда я зайду.

Тина вошла в дом и, достав из сумки кипу местных газет, со злостью швырнула на стол.

– Что это?! – не поняла Шурка.

– Читай!

Шура взяла в руки первую попавшуюся газету и сразу наткнулась на объявление, напечатанное жирным шрифтом. В нем говорилось: «Ранее объявленный кастинг для участия в конкурсе „Девушка сентября“ переносится на неопределенное время. Следите за объявлениями в нашей газете».

– Здорово! – восхищенно посмотрела на подругу Шурка. – Это сделала ты?

Вместо ответа Тина развернула газету:

– Читай! Вот здесь.

«Вчера в больницу с тяжелым отравлением, – вслух прочитала Шура, – был доставлен Константин Ходунцев. Врачи самоотверженно боролись за его жизнь. Сейчас он находится в удовлетворительном состоянии. Что же послужило причиной отравления? Не тот ли кусок рулета, который нашли в целлофановом пакете прямо на столе в комнате Ходунцева?»

– Это ты?! – ужаснулась Шура.

– Конечно, нет! – многозначительно улыбнулась Тина.

Шурка все поняла. Да, это была Тина. Рулетики по-гавайски – свое любимое лакомство, она сделала визитной карточкой преступления.

– Что теперь будет? – испуганно спросила подругу Шура.

– Будем есть твои булочки с заварным кремом и… Так что там говорила тетя Дуся насчет работы в санатории «Морской прибой»?!

Тина вместе с Шурой вот уже месяц работала в санатории «Морской прибой». С небольшой зарплаты, которую она получила, у нее почти ничего не осталось, потому что она начала выплачивать долг дяде, а также отдала часть денег за жилье и питание тетке, вышедшей из больницы.

Мечта Тины в очередной раз откладывалась на неопределенный срок, а жизнь в теткином доме стала еще невыносимей, когда та узнала о победе своей племянницы в конкурсе красоты. Тине легче было брать дополнительную работу и оставаться на ночь в санатории, чем приходить в этот ненавистный дом и слушать в свой адрес всякие гадости.

Еще тетка постоянно твердила мужу, что они прогадали, взяв мало денег за эту «шалаву». Так они называли между собой Тину.

Конечно же, девушка отчаянно хотела вырваться из этой дыры. Все ее помыслы были направлены в мир красиво одетых и пахнущих дорогими духами женщин, а также элегантных, небрежно распахивающих дверцы модных автомобилей, мужчин. Она, бывало, последние гроши тратила на толстый глянцевый журнал, а, приходя домой, закрывалась в своей крохотной комнатушке с поблеклыми обоями и жадно вбирала воздух недосягаемого мира звездных кумиров. Из этих грез ее грубо возвращала какая-нибудь прозаическая муха, пробравшаяся через открывшуюся форточку, и Тина вновь оказывалась в опостылевшей обстановке. Из этой комнаты, наверное, никогда не выветрится отвратительный запах, который доносился из сарая напротив. Муж тетки занимался выделкой кожи, и как девушка не боролась с мухами, они все равно залетали в ее комнату. Зимой и осенью еще было ничего, но с приходом тепла опять наступало царство духоты и смрада.

«Я не должна здесь жить, – думала девушка, – мой отец, как говорила тетка, „успешный бизнесмен“, у него свои автомастерские, а я тут… Нет, папочка, я не виновата, что появилась на свет!»

Тина не переставала писать душераздирающие письма отцу, взывая о помощи и заверяя в дочерней любви.

Знала бы Тина об их участи! Они даже не доходили до почтового ящика ее отца. Об этом позаботилась его вторая жена, заплатив хорошую сумму почтальону, который должен был отдавать письма в ее собственные руки. Она же, прочитав их, сжигала.

Но судьба, видно, сжалилась над девушкой. Однажды, убирая в номере санатория «Морской прибой», в который Тина устроилась горничной с помощью Шуркиной тетки, она услышала, как где-то, почти рядом, женщина говорила по телефону и упоминала фамилию Горцев. Это была фамилия ее отца, ее фамилия. Правда, сейчас она носит фамилию теткиного мужа – Пискунова. За это отец заплатил тетке, видите ли, неудачное прошлое не должно мешать его карьере и личной жизни.