Дэвид Болдаччи - Рождественский экспресс

Он сунул в рот сигарету и поспешил прочь.

– Ваша зажигалка в правом кармане пиджака, сэр! – крикнул ему вслед Кристобаль.

Макс помахал рукой; Кристобаль вернулся в свое купе-офис. И Элеонора с Томом остались вдвоем.

Несколько мгновений они стояли, не встречаясь друг с другом взглядами.

– Не могу поверить, что это происходит на самом деле, – наконец вымолвила Элеонора. – Что в поезде оказался именно ты.

Она закрыла глаза и медленно покачала головой.

– Ну, я тоже застигнут врасплох, – сказал Том и добавил: – Ты замечательно выглядишь, Элли.

Насколько ему было известно, он был единственным, кто называл ее так. Она не возражала, а Том обожал.

Глаза Элеоноры открылись и сфокусировались на нем.

– Не буду ходить вокруг да около: Макс – чрезвычайно одаренный режиссер, но порой ему приходят в голову странные идеи, которые просто не работают. И я уверена, что данная – из их числа.

– Эй, я случайно наткнулся на этого энтузиаста. Я не хочу заставлять тебя заниматься тем, что не нравится, и, говоря откровенно, еще не обдумал все как следует.

– Значит, я могу передать Максу, что ты не заинтересован?

– Если ты этого хочешь, Элли, то я не против.

Она внимательно оглядела его, и Том ощутил, как съеживается под ее взглядом.

– Именно этого я и хочу.

Она зашла в свое купе и закрыла дверь.

Лэнгдон остался стоять, как статуэтка – обожженная в печи, готовая к грунтовке и росписи. Даже «шшш, жжж, ссс-бум-бах» поезда не могли расшевелить застывшего в неколебимом отчаянии человека. Он задавался вопросом, не поздно ли еще получить обратно деньги за билет на том основании, что стал живым трупом.

Том доплелся до своего купе и рухнул на раскладную кровать. Элеонора едет этим поездом? Не может такого быть. Он никогда не представлял себе, что путешествие к самопознанию окажется совместным с тем единственным человеком на земле, чье исчезновение из его жизни и побудило предпринять эту чертову поездку, во-первых! И тем не менее… кто был виновен в ее исчезновении? Он ведь так и не попросил ее остаться, верно?

Сидя на кровати и уставившись в заоконный мрак, Лэнгдон внезапно обнаружил себя не в поезде, едущем в Чикаго, – он находился в Тель-Авиве. Они предпочли этот приморский город из-за близости к аэропорту имени Бен-Гуриона – не больше двух часов полета до любых происшествий, которые Элеонора с Томом могли бы осветить. Средний Восток был непредсказуем в своей предсказуемости. Вы точно знали, что что-то произойдет: только не знали, где и как именно.

Марк Твен посетил Святую землю и много о ней писал в «Простаках за границей». Книга была опубликована 1869-м – за год до того, как евреи снова стали селиться в Иерусалиме, и почти за девяносто лет до появления суверенного государства Израиль.

Твен нашел Палестину очень маленькой и писал, что у него «не укладывалось в голове, что у маленькой страны может быть столь богатая событиями история». Том прекрасно его понимал. Место, кажущееся таким грандиозным людям со всего света, можно пересечь из конца в конец на автомобиле за считаные часы. Обнесенный стенами город Иерусалим с первого взгляда показался Лэнгдону не более чем великолепной миниатюрой.

Однако жизненная энергия города и людей, называющих его своим домом, соответствовала его репутации одного из самых притягательных мест на земле.

Они путешествовали по стране в поисках интересных историй, хотя Элеонора хотела впечатлений и лично для себя и однажды даже крестилась в Иордане. Твен тоже плавал в реке после долгой пыльной дороги от Дамаска, хотя больше в силу гигиенических, нежели духовных потребностей. Том с Элеонорой купили иорданской воды в прозрачных бутылках в форме фигуры Иисуса и отправили домой вместе с собранным в древних израильских храмах в жестяную банку святым воздухом. Лэнгдон и раньше знал, что оба сувенира пользовались бешеным спросом среди американских туристов, которые поспешат домой с этими воздухом и водой и принесут их в дар своим церквям. По его предположению, они так поступали в надежде заработать несколько очков в глазах Бога – подстраховаться, так сказать.

За годы жизни в Израиле пара однажды ездила на Рождество в Вифлеем с группой туристов, потому что Элеоноре хотелось увидеть место, где Сын Божий появился на грешный свет. Том не был особо религиозен, но пребывание там, где неподалеку, вероятно, произошло столь важное событие, подействовало на него умиротворяюще.