Марина Серова - Хирург дьявола

Обычно я не поддерживаю контакты, которые сама же и завязываю в процессе расследования, но Иркины руки оказались волшебными.

– Вот есть музыкальные пальцы, а у меня парикмахерские, – гордо говорила она.

Со временем я натравила на Ирку почти всех своих знакомых, и каждый остался доволен. Рука у нее и правда была легкая. Кроме того, моя новая знакомая оказалась очень простым и приятным в общении человеком. Она была одинокой мамой и воспитывала резвого четырехлетнего человечка Максимку, которому отдавала все свободное время. У Ирки не было своей машины, и я несколько раз помогала ей «рулем».

То расследование давным-давно окончено, виновных я вычислила, родная полиция помогла их скрутить. Я уже и имен никаких не помнила, а вот с Иркой мы связь не потеряли, сдружились. Сегодняшняя вылазка в парк была ее инициативой. Я не особенно упиралась, когда она предложила прогуляться в этом месте. Я, как и она, тоже устала. Нам было необходимо проветриться. Ради такого дела она даже отвезла Максимку к его родному папе. Кто бы мог подумать, что в первых попавшихся кустах я найду полуголого Кирьянова, а Ирка пройдет краткий, но очень подробный курс по рыболовному делу?

Да никто.

– Слепнев не так давно развелся с первой женой. Развод, как рассказала его ассистентка, прошел совсем не спокойно. Бывшая жена, с которой он прожил очень долго, ниспослала на Слепнева целую орду адвокатов, но потом почему-то всех отозвала обратно.

– Наверное, все решили миром. А откуда ассистентке известны такие подробности? – усмехнулась я. – Или убитый с ней делился своими проблемами? Слабо верится.

– Или она не просто ассистентка, – продолжил мою мысль Кирьянов. – В любом случае, мне не показалось, что между ними что-то было. Скорее всего, девушка видела какие-то бумаги на его столе, отвечала на телефонные звонки в его кабинете, встречала нежданных гостей. То есть была в курсе его дел, но невольно. Ассистенты зачастую и секретарями подрабатывают.

– А дети у него есть?

– Сын. Ему, кажется, восемнадцать.

– С ним вы еще не общались?

– Нет, Тань. До него руки не дошли. Как и до его матери. В принципе с новой супругой Слепнева разговора тоже не получилось. Рыдала так сильно, что «Скорую» пришлось вызывать.

– Все интереснее и интереснее…

– И не говори, – Кирьянов отпил воду из бутылки.

– Так, Вов, – подытожила я, – дело-то, хоть и темное, но мы такое с тобой уже видели, правда? Ты зачем мне все это рассказал?

Кирьянов посмотрел на меня в упор.

– Иванова, – произнес он, – я прошу тебя о помощи.

– Ну нет. – Я достала из сумки сигарету, поднялась со стульчика и отошла в сторону. – Я в отпуске. Меня тут быть не может. Видишь меня? Так вот, это не я.

Киря прищурился.

– У него друг есть, – вкрадчиво произнес он. – Некий Сергей Викторович Колесников. Они вместе учились, вместе какое-то время работали. Контакты Колесникова были в мобильнике убитого. Слепнев вообще мало кому звонил, чаще звонки поступали ему.

– Дай догадаюсь, – попросила я. – Колесников разговаривал с ним перед его смертью?

– Не прямо вот перед смертью, – улыбнулся Кирьянов, – они редко созванивались в последнее время. Но да, общались. Тебе все это интересно, Тань, я же вижу.

Мне совсем не хотелось, чтобы Кирьянов праздновал победу. Дело меня уже заинтересовало. Но и мысль о том, что я имею полное право послать этот интерес куда подальше, не сдавала свои позиции. Я прекрасно понимала, куда клонит подполковник. Сейчас попросит меня обработать всех свидетелей, докопаться до того, до чего вряд ли докопается рядовой оперативник, а все почему? Потому что Татьяна Иванова не только ценный внештатник, а еще и баба, которая на скаку хату остановит и в горящую лошадь войдет.

– Вов, – я достала из пачки еще одну сигарету, – ты же сам понимаешь, что и как надо делать. Я ведь тебе не нужна. Ты и сам справляешься.

– Этот Колесников, о котором я только что говорил, чего-то очень сильно боится, – закончил свою мысль Кирьянов. – Очень. Настолько сильно, что я даже описать не могу.

– Ты уже беседовал с ним лично?

– Один раз по телефону, один раз у нас в отделе полиции. Он очень странно себя ведет. Защищается на ровном месте, отвечает на вопросы односложно, неохотно. Мнется, как школьник перед директором. Иногда меняется в лице. Руки его ходуном во время допроса гуляли. Нет, Тань, я не говорю, что он-то и грохнул своего друга. Не похоже. Но, во-первых, может, и грохнул. Во-вторых, мне очень хотелось бы знать причину такого поведения. Не под стражу же мне его заключать в самом деле? На каком основании?