Сергей Высоцкий - Анонимный заказчик

- Игорь Васильевич, - встрепенулся вдруг сосредоточенно чертивший домики на листе бумаги Белянчиков, - а если фото Студента и Осокина той старухе показать?

- Какой еще старухе?

- Блошкиной, - улыбнулся Белянчиков, вспомнив рассказ Семена Бугаева о том, как старуха падала в обморок к нему на руки. - У которой Лева Бур комнату снимал!

- Так, так, так... - заинтересовался полковник. - Это она говорила, что к Леве интеллигентные люди ходят?

- Она.

- Покажем. В розыске Студента она нам не поможет, но если опознает, цепочку мы замкнем. Что у нас осталось еще? Тетка рыжего? Но с ней встречаться нельзя. Участковый говорит - она в своем племяннике души не чает... Как ни предупреждай - может рассказать ему. Из лучших побуждений. А если не расскажет, так насторожится. Он и сам поймет...

20

В эту ночь Бугаев долго не мог заснуть. Беспокойно ворочался на скрипучей раскладушке. Зажигал свет - пробовал читать купленный в газетном киоске журнал и ловил себя на том, что, перевернув страницу, уже не помнит, о чем там шла речь. Возвращался назад, по нескольку раз перечитывал один и тот же абзац и никак не мог сосредоточиться. Снова и снова вспоминались ему события отошедшего дня, мелькание знакомых и незнакомых лиц, удивительное ощущение, которое испытывал уже не один раз, но которое всегда неприятно волновало - ощущение раздвоенности, когда приходилось скользить равнодушным взглядом по лицам своих близких товарищей и встречать в ответ такие же безучастные взгляды, понимая, какое напряженное внимание кроется за ними. А потом кружить на машине по городу, путать следы, стараясь в то же время, чтобы твои товарищи их не потеряли. И ощущать рядом теплое плечо врага...

Семен задремал. Но в это время с залива раздался резкий гудок. Бугаев открыл глаза, протянул руку к выключателю ночника, нажал, посмотрел на часы. Было без четверти четыре. Он поспал минут десять. Густой короткий гудок повторился. Семен поднялся, вышел на балкон. Начинало светать. Залив затянуло плотным туманом. У воды туман, сливаясь с ночной теменью, стоял темно-лиловой стеной, а выше был слегка подкрашен рассеянным светом встававшего солнца. Могучий гудок повторился еще и еще. Ему ответили дискантом другие оттуда, где, укрытый туманом, находился порт. Бугаев представил, как медленно, на самом малом ходу двигается теплоход, как мерно и уютно работает машина и, чуть шипя, пенится у форштевня балтийская вода. Поеживаясь от предутреннего холодка, он снова улегся в постель и с удовольствием потянулся.

"Вот сейчас я засну", - подумал Бугаев и не заснул. Вспомнил о том, что рассказал ему полковник про рыжего парня, усмехнулся. "Я-то сразу понял, что ты не Вася. Но вот что ты не просто Николай, а Николай Осокин... Такого сюрприза не ожидал!" Он стал перебирать в памяти все известное о рыжем. Выходило, что ничего серьезного об Осокине-младшем он не узнал. Никаких фактов, одни ощущения. "А участковый инспектор нашим ребятам сразу гору фактов выложил. Все правильно. У него факты, у меня ощущения, но, может быть, мои ощущения важнее его фактов. Зарываетесь, майор, зарываетесь, - остановил он себя. - Участковый тоже встречался с рыжим, у него тоже, свои ощущения. Хорошие, наверное, ощущения, раз он ни в чем не засомневался. Но главное в том, что с рыжим Колей участковый встречался как с добропорядочным молодым человеком, племянником одинокой тетушки, которая на старости лет обрела помощника... И скоро его потеряет. А я встречался с рыжим, зная, что он состоит в шайке, которая собирается ограбить кассу, на счету которой уже есть одно покушение на убийство. Я смотрел на рыжего совсем другими глазами... - Но тут Бугаев вспомнил, как улыбнулся рыжий, когда он предложил ему в машине бутылку пива. - Ха, каждый улыбнется, когда его угощают пивом! - хмыкнул он, понимая, что не прав, что улыбки бывают у людей разные. У рыжего улыбка была добрая. - А как насторожился парень, когда я ему сказал про тюрьму? "Живым не дамся!" Детская бравада. Он еще непуганый сопляк. Никогда не сидел. Это я правильно подметил. Здесь мои ощущения меня не подвели. А вот рожа противная, с дурацкими баками... Баки он, может быть, отрастил, чтобы свои прыщи прикрыть, а лицо?.. - Он повернулся на бок, закрыл глаза. - Спать, спать, Семен Иванович!.."

Но плоское лицо рыжего стояло у него перед глазами: "Теперь-то уж он точно влипнет!" - с этой мыслью Бугаев наконец-то заснул.

И проснулся он с мыслью о том, что судьба рыжего предрешена. "Теперь он влипнет. И научится воровскому жаргону, которым так неумело пытался щегольнуть. И еще многому научится. Тому, что пострашнее любого жаргона".