Сергей Высоцкий - Крутой поворот

- С собственными женами, заметьте, - вставил Бугаев. - Но остается еще один - штурман Шарымов. Где он был в одиннадцать вечера - никому не известно.

- Сенечка, - задумчиво сказал Игорь Васильевич, - ты самый непоследовательный человек в уголовном розыске. Не могу отрицать, что иногда у тебя проскальзывают умные мысли. Но ты не можешь делать из них правильные выводы.

- Игорь Васильевич, почему так сурово? И несправедливо.

- Ты только что удивился, зачем понадобилось Шарымову, устроив катастрофу старпому, ехать к нему на дачу и взламывать ее? Ну действительно, зачем? Искать письма жены? Подтверждения ее измены? Если уж он решился убить Горина, так считал, что оснований у него на это достаточно...

- Логично, - согласился Бугаев. - Но все равно: ехать взламывать дачу из-за писем?! Да почему они обязательно должны быть, эти письма? Можно и без них прекрасно обходиться.

- Ты прав. Я думаю, что Шарымов предполагал застать свою жену с Гориным. И убить старпома. Иначе браунинг зачем? Не дождался их - взломал стол. Может быть, нашел письма... Дома объяснения, скандал! А тут уголовный розыск явился.

- Что ж, выходит, приди я в другое время - несчастья бы и не случилось? - с беспокойством спросил Бугаев.

Корнилов не ответил.

- Игорь Васильевич! - настаивал Семен. - Вы и правда так считаете?

- А кто, Семен, знает, что бы произошло? Раньше пришел, позже... Гадать на кофейной гуще не входит в наши обязанности. Опоздай ты - может, Шарымов и жену бы застрелил...

- Да уж лучше бы! - буркнул Бугаев. Он был явно расстроен словами шефа.

Корнилов заметил его состояние.

- Милый Семен, выброси все это из головы. Ты тут ни при чем. Слишком много навалилось на этого молодого штурмана - измена жены, предательство Горина, взлом дачи... - Корнилов сказал так, а сам подумал: "И я бы мучился. Знал, что не виноват, но мучился".

- Когда с живыми людьми дело имеешь, никогда не знаешь, как все обернется, - сказал он Бугаеву. - Поступки наши иной раз никакой логике не поддаются. А с Шарымовым, по-моему, все ясно. Его намерение расправиться со старпомом - лучшее алиби. Если бы он Горину в машину камень запустил, тогда не торчал бы всю ночь на его даче...

11

Шел четвертый день с того момента, как Корнилову поручили проверить обстоятельства смерти старпома Горина. Утром Игорю Васильевичу позвонил Кондрашов.

- Самоубийство Шарымова все осложнило, - посетовал он. - Я тебе сразу сказал: неприятная история. А жена штурмана - вот уж крепкий орешек! Я ее только что допросил - ни слова о причинах скандала, об отношениях с Гориным. - Помолчав, поинтересовался: - Вы когда закончите?

- Сегодня, Во второй половине дня готов встретиться. Мое начальство тоже любопытствует. Доложусь, а потом к тебе. Идет? Вот уж навели панику с этим Гориным. А капитан, между прочим, на меня хорошее впечатление произвел.

- Знаешь, - как-то виновато сказал Кондрашов, - дело приобрело слишком большой общественный резонанс. Старпом, оказывается, и в министерство письмо отправил. - Он вздохнул и посвистел тихонько, как свистел всегда, раздумывая о чем-нибудь неприятном. Потом сказал: - Як вам в управление сегодня загляну. Часам к четырем. Тогда обо всем и расскажешь... Приготовься. За вами глаз да глаз нужен. И, кроме старпома, дел хватает по вашему ведомству!

- Ладно, разберемся, - усмехнулся Корнилов. - Приедешь, поговорим. Заходи прямо к Михаилу Ивановичу, я вам обоим и доложу.

Закончив разговор с Кондрашовым, подполковник позвонил в радиокомитет. Поинтересовался, не отозвался ли кто в ответ на прочитанное по радио объявление. Его передавали трижды: в семь, в восемь и в половине девятого. Корнилов решил, что если интересующий его автомобилист не услышит обращения утром, перед уходом на работу, то обязательно - слушая последние известия в машине, когда будет ехать на службу. Если только он вообще слушает последние известия!

Никаких звонков в радиокомитет пока не было. Оставался выпуск теленовостей в восемнадцать часов, когда обращение должны были повторить.

Корнилов раскрыл папку с почтой. Среди сводок и писем ему бросился в глаза аккуратно запечатанный пакет, на котором красивым размашистым почерком были написаны адрес управления, его, Корнилова, фамилия и маленькое слово "лично". "Интересно, что за женщина пишет мне? - подумал подполковник, разглядывая конверт. - У нее ровный, спокойный характер, сильная воля сочетается с мягкостью... - Игорь Васильевич по привычке потеребил мочку уха и покачал головой. - Что-то слишком разноречивые признаки".