Игорь Зарубин - Госпожа следователь

— Это к делу не относится, — вставила адвокат.

— Ладно, дальше, — Клава старалась придать лицу серьезное выражение.

— А что дальше, — он махнул рукой, — ловят менты чуть ли не каждый день и штрафы дерут. У меня, дескать, временной прописки нет. Я им паспорт показываю, что у меня тут жена, а они только смеются. «Ты себе фиктивный брак сварганил. Если бы настоящая жена была, давно бы прописала». Я им про тещу, а они еще больше смеются. «У всех теща!» Три раза в обезьяннике ночевал.

— Это что, в зоопарке? — удивилась Клава.

— Нет, в отделении. Так у них камера для задержанных называется. Мы уже с женой хотели самовольно меня прописать, это можно. Но эта зараза… Простите, моя теща, она как-то без нашего ведома квартиру ухитрилась приватизировать. И как ей это только удалось? И вообще заявила, что завещание на своего племянника составит, который в Сыктывкаре живет, мы его в глаза не видели, и мы вообще без квартиры останемся. Вот тогда я и решил ее укокошить, пока она этого сделать не успела.

— Да-а, дела… — Клавдия Васильевна улыбнулась и покачала головой. — А жена знала?

— Ну что вы?! — испуганно воскликнул он. — Нет, конечно! Она бы меня отговаривать начала, испугалась бы.

— А вы, значит, не испугались?.. Ну и как же вы это сделать собирались?

— Как?.. Известно, как — телевизором.

— Чем-чем? — Клава даже открыла рот от удивления.

Алукина гордо поджала губы.

— Телевизором, — спокойно повторил он.

— А как это?

— Да очень просто. Я же инженер-технолог.

— Ну и что?

— Ну как это вам попроще объяснить? — Глазки у него вдруг заблестели, он заерзал на стуле. — Я гениальную конструкцию придумал. Очень сложную и гениальную. Если бы получилось, то никто бы не докопался.

— Ну и в чем же она состояла, эта ваша конструкция?

— Понимаете, — Гаспарян даже руки потирал от удовольствия, — я высчитал у телевизора в динамике определенную громкость, при которой начинает резонировать стена напротив. Там у нас книжная полка висит, как раз у нее над головой. И стоило ей сесть смотреть свою долбаную «Санта-Барбару», через полчаса от этого резонанса дюбеля бы не выдержали и полка бы громыхнулась ей на голову.

— Да, вы правы, — Клава вздохнула. — Нудный сериал. И тянут, и тянут, уже четвертый год.

— Вот-вот. Я целый месяц, как идиот, звук настраивал, частоту определенную подбирал, и все в лабораторных условиях. Чтобы и резонанс был, и эту мымру громкость бы устроила. Потом угол подбирал, куда этот динамик направить, полку расшатывал до определенного состояния, при котором эти дюбеля выскочат, и все насмарку.

— Почему? — удивилась Клава. — Ошиблись в расчетах?

— Зайчишко никогда не ошибается! — вскипел Артур. — Просто у этой дуры кошечка на кресле уснула, она ее, видите ли, будить не хотела. Меня она, видите ли, в два часа ночи разбудить может, чтобы я ей воды кипяченой принес, снотворное запить, а кошечку будить не хотела. Принесла табуретку из кухни и совсем в другом месте пристроилась. Вот полка на эту кошечку и грохнулась.

— И что, убила? — испугалась Клавдия Васильевна.

— Как же, держи карман. Ее убьешь, пожалуй. Подлокотники помешали. Киска с перепугу только с ума сошла, вот и все.

— Как это, с ума сошла? — не поняла Клава. — Разве это возможно?

— Еще как! Глаза косые, ходит все время боком и гадит где ни попадя, вонь по всей квартире.

— Ну хорошо, а потом?

— А что потом, потом она скандал закатила, что я полку прибить нормально не могу, ее милую кисочку калекой сделал.

— Нет, я не про это. — Клава посмотрела на часы. Время еще есть. — Вы рассказывайте, что дальше было.

— А дальше я стал что-нибудь новое придумывать, — ответил Гаспарян.

— Ну и как, придумали?

— Конечно. Я же инженер-технолог, а не какой-нибудь там слесарь.

— И что же вы придумали? — Клава ухмыльнулась.

— Потрясающую конструкцию. — Гаспарян даже придвинулся поближе к столу. — Если бы она сработала как надо, я бы сейчас тут не сидел, а утешал бы жену, похоронившую свою любимую мамулечку. И намного раньше похоронившую, чем это произошло на самом деле. Вот так-то.

— И что же это была за конструкция?

— Пылесос, — сказал он почти шепотом.

— Пылесос?

— Ну да. Просто до невозможности, правда? — Он захихикал.

— Ну я пока не совсем понимаю… — Клава пожала плечами. — И как он действовал?

— Элементарно. Не сложнее детского конструктора. Под диван кладется клубок ниток, так, чтобы его не было видно. Когда эта... моя теща начнет пылесосить свою комнату, заметьте, только свою, а она это делает регулярно, она конечно же высосет клубок из-под дивана. Естественно, захочет его поднять. Потянет за ниточку, а ниточка эта привязана к швабре. Еле-еле привязана, как раз настолько, чтобы швабра эта упала, и упала как раз на дверцу шкафа, которая чуть-чуть, совсем незаметно, приоткрыта, буквально на пять миллиметров. Но от удара швабры она закрывается и сверху летит целая куча старых тяжеленных ваз, которые теща там хранит. Хоть одна, да обязательно долбанула бы по башке. А если бы долбанула, то точно насмерть. Я сам каждую взвесил. Самая легкая пять килограмм весила. Помните, они раньше модные были, из разноцветного стекла, с пузырьками внутри.