Игорь Зарубин - Госпожа следователь

— Ой, и не говори! А каково мне приходится: весь день туда-сюда, вверх-вниз бегаю, просто все силы на беготню уходят по этой лестнице!.. — Она в сердцах хлопнула о стол толстенной папкой с бумагами.

— Ну, ты молодая еще, — сказала Клавдия. — Я в твоем возрасте готова была сутками бегать, хоть по лестнице, хоть с пистолетом за преступниками…

— Хи-хи, — мелко засмеялась секретарша, глянув на собеседницу лукавым глазом, — Клавдия Васильевна, а ты пистолет-то держать умеешь?..

— Пистолет — дело нехитрое, — спокойно ответила Дежкина, будто не услыхав иронии. — У меня вот новое дело — страх и ужас, уж лучше бы из пистолета палить куда попало!

— А что за дело? — хитро спросила Люся. Уж она-то все знала.

— Собачка пропала. Дворняга. И вдруг — на тебе: такие шишки переполошились!.. Достань, говорят, собачку эту хоть из-под земли, и все тут!..

— А ты объявления на столбах повесь, — посоветовала Люся, — многие так делают, и, слышала я, помогает. — Она изобразила на лице детскую невинность.

Клавдия вспомнила, что то же самое ей советовал Чубаристов. Ну да связь тут очевидная.

— Я б повесила — начальство не разрешает. Прямо совершенно секретная собачка какая-то. Может, шпионская?

Люся захрюкала, давя смех, и смилостивилась:

— Ладно уж, Клавдия Васильевна, один — ноль в твою пользу. Так и быть, попробую упросить шефа, чтобы принял. Только чтоб недолго!

— Три минуты! — с готовностью откликнулась Дежкина. — В крайнем случае — три с половиной.

— А-ага-га! Ну, как дела с Фомой! — от порога приветствовал ее Самохин, откладывая в сторону карандаш.

— Всеволод Константинович, скажите честно: насколько дорога вашему сердцу эта собачка? — спросила Клавдия, усаживаясь.

— Скажу честно, — в тон отвечал Самохин. — Мое сердце занято несколько иными проблемами.

— А вот тут-то я вас и огорчу, — заявила Дежкина, и, порывшись в сумке, выудила на свет Божий список с фамилиями. — Дело принимает нешуточный оборот. Пропала, вслед за собачкой, и подружка Черепца, некая Ирина Журавлева…

— Кто такая?

— Личность, насколько я понимаю, весьма сомнительная. Трудится в салоне красоты. Клиентура у нее — высший класс, сплошь бизнесмены и чиновники из верхних эшелонов.

— Куда же она могла деваться?

— Этот вопрос и мне не дает покоя, — простодушно откликнулась Клавдия. — Я успела побывать в ее квартире, и что вы думаете?..

Самохин прищурился, всем своим видом выражая обостренное внимание.

— Там нашлась дохлая псина! — закончила следователь.

— Не понял…

— Здоровущая псина, которая успела провонять всю квартиру, полуразложившаяся…

— А Фома? — спросил Самохин.

— Никакого Фомы!

— Постой-постой, — раздраженно остановил ее прокурор, нервно перелистнув бумаги на столе, — при чем тут псина?..

— Если б я могла объяснить!.. — всплеснула руками Клавдия. — У меня пока имеются лишь разрозненные факты. Первое: Черепец требует раздобыть потерянного Фому хоть из-под земли, но отказывается предоставить сколько-нибудь внятную информацию — что за собака такая ценная, зачем ему дворняга, если при своих связях он может весь Птичий рынок с потрохами иметь?.. Второе: любовница Черепца Ирина Журавлева… — то есть я не могу утверждать, что Журавлева именно любовница, но простое женское чутье подсказывает, она недаром столь часто захаживала к холостому мужчине, да-да! — вспыхнула Клавдия, заметив выразительную ухмылку на губах Самохина. — Так вот, она исчезла — неделю не объявлялась на работе, и соседи по дому ее не видели. Зато все слышали собачий вой и лай, доносившийся из квартиры Журавлевой. Как я уже сказала, вскрыв дверь, мы обнаружили издохшую огромную псину…

— Ну и что?

— Ну и то, что никакой собаки у Журавлевой отродясь не было, и все утверждают, что она домашнюю живность терпеть не могла. Откуда же в таком случае взялась эта собака?

Самохин пожал плечами, все еще не улавливая, куда клонит Дежкина.

— Кстати, ее отравили, — невинно прибавила Клавдия.

— То есть? — удивился прокурор.

— То есть: отравили! Экспертиза показала, что животное скончалось от мышьяка и передозировки противозачаточных таблеток…

— Чего-о? — остолбенел Самохин и хлопнул ладонями о стол. — У вас там цирк, что ли? Какие противозачаточные?..

— «Регивидон», — невозмутимо сообщила Дежкина. — Ужасная гадость. Давно снят с производства. Вносит гормональные нарушения в организм. Впрочем, вы не женщина, вам не понять…