Руслан Белов - Цветы зла

Дожидаясь врачей, Смирнов рассматривал снаряд, лишивший его возможности сидеть бездумно (хозяин дома помыл и его). Стрела была сделана так искусно, что у Евгения Александровича не осталось и тени сомнения в том, что делал ее опытный мастер и делал отнюдь не в одном экземпляре.

Отвлек его от рассмотрения Святослав Валентинович, явившийся со двора с остро заточенным штырем. На немой вопрос Смирнова он ответил:

- Это пики для забора. Их у меня целый ящик. Второй год капитальный кирпичный забор собираюсь ставить, да все недосуг найти мастеров.

Вымазав штырь в крови - на целлофановой пленке оной было достаточно, Кнушевицкий положил его на газету, лежавшую рядом с пленкой, затем взял у Смирнова стрелу и унес в свою комнату.

"Конспиратор, точнее, комбинатор, он еще тот, - подумал Евгений Александрович. - Все концы в воду. Такому раз плюнуть любое следствие заморочить, да-с. Но меня не проведешь".

- Так значит, мама Регины Родионовны была колдуньей? - спросил он, когда Святослав Валентинович, вернувшись в гостиную, сел перед ним на корточки.

- Люди так считали...

- И она травила собак и кошек?

- Послушайте, Евгений Александрович, ведь ясно, что стрела, ранившая вас, не была отравленной. Так стоит ли думать о всякой чепухе? Вы же знаете, что одни люди склонны придумывать сказки, а другие...

- Склонны травить всякую живность... - прервал его Смирнов.

- А разве не так?

Смирнов вспомнил благообразную женщину, пятнадцать лет назад жившую в одном с ним подъезде - она кормила бродячих собак и кошек мясом, начиненным иголками. Кормила, потому что панически боялась блох и бешенства.

- Так-то оно так, - вздохнул он. - Но в данный момент меня другое тревожит. Мне кажется, вы чего-то о матери Регины Родионовны не договариваете.

- Не то, чтобы не договариваю, а просто...

- Что просто?

- Понимаете, это оккультизм какой-то... Представьте, в ее доме совсем нет мышей. При наличии полного отсутствия кошек, я, как и соседи, ничего с ними сделать не могу, на голову лезут, а у нее их нет, совсем нет... Потом эти странные пожары... Вы не поверите, в одном апреле этого года дом Регины Родионовны несколько раз загорался и загорался глубокой ночью или под утро. И, когда огонь казался уже необоримым, он внезапно тух, не причинив никому и ничему существенного вреда. И это еще не все. Дважды в доме взрывался природный газ, и также все обходилось рублевым ремонтом. Такое впечатление, что он охраняется с того света первой своей хозяйкой...

- Матерью Регины Родионовны? Вы думаете, она в аду прохлаждается?

- Уверен. Маргарита Андреевна, без сомнения, там свой человек... потемнел лицом Кнушевицкий. - Она была больна, больна злостью. Возможно, из-за того, что с кончиков ногтей и до волос на голове была отравлена ртутью и цианидами...

- Отчего это?

- Она долгое время работала технологом на золотоизвлекающих предприятиях Сибири и Дальнего Востока.

- Вот откуда у нее яд...

- Она всех ненавидела, она считала, что все на свете пытаются ею воспользоваться, - продолжал говорить Святослав Валентинович, явно зациклившийся на матери любовницы, - И умирала так, как будто не к богу, а к сатане собиралась.

- А как она умирала?

- За несколько минут до смерти она, парализованная, пригласила всех домашних к себе в комнату и, когда все собрались, прокляла свою дочь...

- За что, если не секрет? - У Евгения Александровича в мозгу возникла картинка: Святослав Валентинович и Регина Родионовна занимаются в гостиной своей отнюдь не камерной садомазохисткой любовью, а в спальне трясется от ненависти парализованная Маргарита Андреевна.

- За то, что якобы Регина не уделяла ей, родной матери, должного внимания.

Смирнов вспомнил картину, висевшую над выходом из гостиной Регины. Кнушевицкий продолжал витать в прошлом:

- В этом доме я всегда чувствовал себя заколдованным... В нем я превращался в другого человека... Человека, качества которого определялись не его способностями, характером и опытом, а извне... Стенами, воздухом, чьим-то прошлым...

Энергично тряхнув головой, Смирнов изгнал вползший, было, в нее мистический туман и, вновь обратившись в атеиста с геологическим образованием, вспомнил сумку с садомазохистскими причиндалами.

Непроизвольное движение головы Смирнова расколдовало и Святослава Валентиновича. Замолчав, он вбуравился в собеседника вмиг насторожившимися глазами: "Нашел сумку, не нашел? Догадался, не догадался?"

К твердому выводу он придти не успел - Смирнов придал лицу простодушное выражение и спросил: