Руслан Белов - Хирург и она; Матрица

- Он может умереть?

- Не думаю. У меня, тьфу, тьфу, никто еще не умирал.

- А почему его нельзя отвезти в больницу? - не отставала Даша. - И сообщить о покушении в милицию?

- Это вам решать. Но имейте в виду, что в этом случае его отправят в райские кущи с вероятностью в сто процентов.

- А кто эти люди?

- Ну, скажем, это люди, которые не хотят, не хотят...

Некоторое время он подбирал слова, затем лицо его сделалось кислым:

- Послушайте, зачем вам это? Спите лучше спокойно. К вам сюда ходит кто-нибудь?

- Нет, - опустила глаза Даша.

- Ну и прекрасно. Скажите соседям, что вы в отпуске, делайте, что обычно делаете, и все будет хорошо. Позвоните, на работу, скажите, что с печенью и желчным пузырем нелады и недели три посидите с ним.

Даша вспомнила, как Хирург говорил ей, что у нее небольшие проблемы с печенью и желчным пузырем. "Неужели они все это видят у меня на лице?" подумала она, проведя ладонью по щеке.

- Есть еще вопросы? - спросил мужчина, взяв в руку саквояж с инструментами.

- Нет... Вот только...

- Что только?

- Понимаете, вскоре после того, как я с ним познакомилась, меня чуть не задавили прямо у моего подъезда. Я видела глаза человека, сидевшего за рулем и уверена, что он хотел меня убить.

Мужчина посмотрел скептически. "Кому ты такая нужна?"

- Я склонна связывать это происшествие с... с покушением на него, добавила Даша, расшифровав взгляд.

- Не берите в голову. В городе полно маньяков и прочих сумасшедших... По медицинской статистике их не может быть меньше пяти процентов от численности населения. Извините, бога ради, мне пора идти, вечером у меня серьезная операция.

- А как его зовут? - спросила Даша на крыльце.

- Хирург, - ответил мужчина, усмехнувшись. - Другого имении я не знаю. И еще скажу: я хотел бы, чтобы и меня так звали... Только так.

11. Форма определяет содержание.

Хирург поправлялся быстро. Наверное, потому что Даша не покупала ему вина. Намеренно не покупала. "Пусть мечтает о выздоровлении, - думала она, отказывая в очередной раз.

Через две недели после операции она пошла к председателю дачного кооператива заплатить за охрану дома и участка, а на обратном пути зашла в магазин за продуктами. Купив молока и сметаны, Даша повернулась к выходу и увидела Хирурга у прилавка винного отдела. Он расплачивался за несколько бутылок "Трех семерок" пятисотрублевой купюрой, без сомнения той, которой вчера она не досчиталась в кошельке. Не став ждать, пока с ним рассчитаются, Даша вышла из магазина и пошла к дому.

Войдя в комнату с пакетом, надрывавшимся от тяжести бутылок, Хирург столкнулся с ее глазами. Даша сидела за столом и смотрела. Взгляд ее менялся ежесекундно. То хозяйский, то материнский, то женский, он сновал от сумки с вином к его глазам, от них - к повязке, вздувавшей рубашку, от нее - к башмакам, испачканным грязью.

- Тебя могли увидеть... - наконец сказала она.

- Не бери в голову, - ответил Хирург. - Что там у нас на обед?

- Голубцы из свежей капусты, - ответила Даша, с трудом вспомнив, что с утра готовила.

- Внутри тоже капуста? - заулыбался Хирург.

- Нет, внутри мясо с рисом.

- Ну и замечательно. Предлагаю сегодня устроить праздник по поводу моего выздоровления.

- У тебя еще из трубки течет.

- Это нормально. Я ее после твоего ухода удалил.

- И зашил?

- Естественно. Белыми нитками. Кстати, я шел за тобой. Нельзя так ходить. У тебя красивая грудь, попа крутая, а ты горбишься, как Квазимодо с поклажей.

- Я и есть Квазимодо, - виновато улыбнулась Даша

- Не говори глупостей. Я уже все продумал. К январю будешь супермоделью. Будешь, если научишься правильно ходить.

- Правильно ходить с такими ногами? - Даша поднялась и направилась на кухню выгружать покупки.

Хирург двинулся за ней.

- Забудь о них. Я уже вижу другие. Знаешь, художники видят свои картины задолго до их написания.

- Не могу я их забыть! Я вижу их у тебя в глазах.

Дашин взгляд стал затравленным.

- Понимаю, - закивал Хирург. - Ты сейчас подумала, что если бы я лег с тобой в постель, то ты смогла бы настроиться на перерождение.

Даша покраснела и солгала:

- Ты ошибаешься.

- Я говорил тебе, что у меня проблемы, - не поверил он. - Понимаешь, у меня сильно развито чувство красоты. Это во-первых. А во-вторых, я чувствую себя твоим отцом. Отцом, который должен воспитать свою дочь, пусть приемную, воспитать, то есть придать ей совершенные формы. Внешнюю форму и внутреннюю, то есть душевную форму. Не могу же я спать со своей дочерью?