Майк Германов - Безликий

– Давно ты пришел к этой мысли?

– Вчера еще. А что?

– Почему не сказал?

– Да как-то речь не заходила.

Я вздохнул. Все-таки работать с проверенными людьми куда удобнее, чем с новыми, даже толковыми.

– В следующий раз сам ее заводи, ладно?

Димитров усмехнулся:

– Хорошо, учту.

Попрощавшись, я вернулся в ванную комнату.

Вчера, перед тем как уехать, я рассмотрел костюм, в который была одета Суханова. Он был мокрый и пропитался кровью, но можно было понять, что он, во-первых, мужской, а во-вторых, театральный. И убийца либо взял его напрокат, либо украл. Где именно, предстояло выяснить, и Димитров еще вчера поручил это кому-то из местных оперов. Нужно было объехать местные театральные студии, молодежные центры и костюмерные. Если бы оказалось, что там убийца не появлялся, возникла бы более серьезная задача: проверить такие же места в Питере, а на это могло уйти бог знает сколько времени.

Я обвел глазами кафельные стены – чисто. Никаких надписей ни на потолке, ни на полу, ни на двери. Мы проверили почту Сухановой по ее компьютеру, но и там не было посланий от убийцы. Я собирался после осмотра квартиры поехать в школу и узнать, не приходило ли на электронный ящик еще какое-нибудь письмо. Хотелось бы, конечно, повидать Аню, но я помнил, что сегодня смена ее коллеги, Андрея.

Мой взгляд остановился на стенном шкафчике с зеркалом на дверце. Я открыл его и принялся перебирать содержимое. Ощущение было такое, словно я копаюсь в чужом нижнем белье.

Шампунь, бальзам для волос, скраб и маска для лица, несколько гелей и масел для тела, зубная паста двух видов, ночной и дневной крем, средства для депиляции, включая воск. Батарея лаков, пенок, муссов и спреев для волос, дезодорантов и антиперсперантов. Все это было аккуратно расставлено на верхней полке. На нижней же располагались наборы теней, помада, туши, пудры, кисточки для нанесения макияжа, ватные палочки в прозрачной коробке, диски, лаки для ногтей и набор маникюрных принадлежностей в футляре из коричневого кожзаменителя. Здесь же стояли флаконы с духами и туалетная вода.

Один пузырек заинтересовал меня больше других. Это был парфюм под названием «Juliette Has A Gun» от Романо Риччи.

Я уже видел такой раньше: одна из моих бывших «коллекционировала» духи. Практически с каждой зарплаты покупала по флакончику предварительно долго и тщательно выбирая очередной «экспонат». Были у нее и совсем крошечные пузырьки с дорогущими ароматами, которые можно приобретать на вес, – в основном арабского производства. Она называла их «отливантами».

Мне пришлось в то время выслушать немало лекций по поводу сравнительных достоинств всевозможных парфюмов. Так что алый флакон от Романо Риччи не случайно привлек мое внимание: он предназначался молодым девушкам и совершенно не вписывался в туалет пожилой женщины.

Я взял его в руки и принялся рассматривать. Открыл и понюхал крышку. Запах был очень слабый. Я перевернул крышку и заглянул внутрь: пластмассовые зажимы оказались только слегка потертыми. Судя по всему, флакон открывали буквально пару раз. Я постоял, держа его в руке, – холодный и увесистый, совершенно полный.

Джульетта…

«Ромео и Джульетта» – первое, что приходит в голову. Я был почти уверен, что флакон оставил убийца. А значит, это часть послания. И он намекает на героиню знаменитой трагедии. По-русски Джульетта – это Юлия. Но может быть, имеется в виду Ромео? Роман. Костюм-то на Сухановой был мужской, так что это вполне возможно.

Похоже, убийца был неравнодушен к искусству. Теперь следовало проверить, есть ли в школе учителя, которых зовут Юлия или Роман. Хорошо, если окажется только кто-то один – это значительно упростит дело. И еще важно не опоздать.

Этот страх преследовал меня постоянно во время расследований. Серийный убийца всегда опережает полицейского, потому что тот не знает ни его мотивов, ни критериев выбора жертвы. Даже сейчас, делая подсказки, преступник оставлял себе фору.

Прихватив флакон «Juliette Has A Gun», я запер квартиру и поехал в школу.

Пушкин выглядел как обычный маленький город, с дорогим жильем, красивыми парками и скверами, элитными районами и старыми домами, доживающими свой век. Для кого-то он был источником детских воспоминаний, для кого-то – ловушкой, из которой уже не вырваться, для кого-то – просто местом работы. А для кого-то – охотничьими угодьями. Собственно, не только для убийцы, но и для меня. Только он подстерегал «коз», а я – «тигра».