Майк Германов - Безликий

– Понятно. – Я взглянул на часы. Было половина четвертого. – Вы не против, если я поброжу по школе, может, пообщаюсь с учителями.

– Пожалуйста, только почти все уже ушли домой. Время-то не учебное, поэтому работаем до двух, максимум до трех.

– Ничего, может, кто задержался. – Я вспомнил, что у меня в кармане лежат фотографии нотной записи со стены Баболовского дворца, и решил проконсультироваться у кого-нибудь, рассудив, что в школе с музыкальным уклоном должен найтись человек, который узнает мелодию.

Если она вообще существует, конечно. Потому что оставался и такой вариант, что убийца зашифровал нотами что-то другое. Правда, я не представлял что. Ну, или преступник мог сам сочинить музыку. Тогда, возможно, мне ее кто-нибудь наиграет.

Словом, я отправился на поиски учителей.

Обойдя второй этаж, на котором располагался кабинет директора, и никого не найдя, я спустился вниз. Здесь мне повезло больше: из правого крыла доносились музыка и голоса.

Я направился туда. Приоткрыв дверь, я увидел большой зал с зеркалами на стенах, вдоль которых были установлены перекладины. Кажется, они называются балетными станками. Навстречу мне шли люди возрастом примерно от семнадцати до тридцати лет. От них разило потом и дезодорантами. Судя по всему, только что закончилось какое-то занятие.

Я посторонился, пропуская поток. Когда последний человек вышел, я проскользнул внутрь. Девушка с собранными в хвост волосами цвета меди сняла ногу с перекладины и взяла висевшее рядом полотенце. Вид у нее был усталый, я бы даже сказал, изможденный.

– Добрый день, – проговорил я, останавливаясь в дверях. – Не помешаю?

Она обернулась. Глаза у нее были с необычным разрезом: внешние уголки чуть приподняты, как у кошки.

– Здрасьте! – кивнула она, отведя со лба прилипшую прядь. – Занятие закончено, запись по понедельникам и четвергам. Приходите завтра.

– Я не собираюсь ходить к вам на танцы, – сказал я, понимая, что вышло недоразумение.

– Да? Напрасно.

– Почему?

Девушка окинула меня профессиональным взглядом:

– Ну, хотя вы и в неплохой физической форме, животик уже начинает наклевываться.

– Неужели? – Я машинально опустил глаза и уставился на футболку.

– Пока ничего критического, конечно, но лучше не запускать, – сказала девушка. – Танцы быстро вернут вам рельефность. Такие дела.

– Ну, в каком-то смысле я и так танцор.

– Это в каком же? – Вопрос позвучал скептически.

– Что, не похож на балерину?

– Не особенно. А вам кажется иначе?

Я усмехнулся:

– Упаси боже!

– Так что вы имели в виду?

– Я занимаюсь капоэйрой.

– Правда?

– Да. Много лет.

– Ладно, допустим, на мои занятия вы не планируете записываться. Тогда что вы хотите? Потеряли кого-нибудь? – Девушка вытерла полотенцем шею и плечи, взяла бутылку с водой и принялась медленно отвинчивать крышку.

– Нет, – я направился к ней, доставая удостоверение, – старший лейтенант Самсонов, из полиции.

– Серьезно? – Она сделала несколько жадных глотков. – Что случилось?

– Я расследую смерть вашего коллеги.

– Андрея? – Взгляд у девушки сделался испуганным. – Он умер?

– Нет, я говорю о Евгении Казимировиче Зинтарове, учителе химии.

– А-а, – протянула девушка с облегчением. – Значит, он умер? Когда?

– Сегодня ночью.

– Понятно. А от чего? Инфаркт?

– Нет, его убили.

Девушка вздрогнула:

– Правда? Кто?

– Не знаю пока. Потому и расследую.

– А-а. Ну да. Логично. Извините, я плохо соображаю сейчас, потому что устала. Конечно, если бы смерть была… естественной, вы бы не пришли.

– Ничего. А кто такой Андрей?

– Мой напарник. Мы с ним ведем танцевальные классы. Сегодня моя смена, а завтра – его.

– Я уж не думал, что застану кого-нибудь, – сказал я. – На втором этаже только ваш директор.

– Да, Федор Степанович поздно уходит. А у меня вечерняя группа. На самом деле она дневная, конечно, просто так называется. Я скоро тоже пойду.

– Постараюсь вас не задерживать. Может, уделите мне десять минут?

– Ну, давайте. Заодно немного остыну.

– Вы хорошо знали Зинтарова? Ваш директор сказал мне, что Евгений Казимирович почти ни с кем не общался, так что, наверное, нет, но я должен спросить, сами понимаете.

Девушка кивнула. Фигура у нее была отменная – этого не заметить было нельзя.

– Правильно вам Федор Степанович сказал. Зинтаров ни с кем и словом иногда не перемолвился за весь день. Ходил как сыч, глядел так, что даже здороваться с ним не хотелось. Тем более он обычно и не отвечал.