Руслан Белов - Руслик и Суслик

- Да. Мне часто сниться, что я вселяюсь в дома или квартиры... Поднимаюсь по ступенькам, вхожу, думаю, мое это или не мое, пытаюсь что-то найти. И не нахожу. И мне становится как-то не по себе.

- Это сон из другой оперы... - внимательно посмотрел Чернов. - Знаешь, во снах весьма важны детали. Представь, вот ты входишь в дом... Какие у тебя возникают ассоциации? Может быть, кто-нибудь из твоих знакомых связан с этим сном?

- Да... Катя... Я ее всегда вижу, или чувствую, что она рядом...

- Кто эта Катя?

- Моя лучшая подруга... Бывшая подруга, - поджала губы. - Ее парень... Володя... Еще в десятом классе приставал ко мне, но я его отшила. И он, сойдясь с ней, может быть, даже намеренно сойдясь, потребовал: "Или я, или Ксения, выбирай". И представляешь, эта дрянь прибежала прощаться... Вся радостная такая. "Я люблю его, очень люблю. Пойми, он не хочет, чтобы мы с тобой встречались".

Чернов потянулся, было, за сигаретами, но рука его в самый последний момент изменила направление движения и устремилась к бутылке вина.

Он пил, а Ксения продолжала кипеть:

- Так предать... Я никогда ей этого не прощу.

- Да это вполне нормальное дело, - пожал плечами Чернов, удивляясь, тому, как женщина принимает рядовое и к тому же давнее событие. - Сколько мужчин по настоянию жен порывают не с кем-нибудь, а с мамами и детьми. А тут подруга. Нет, ты не права... И вообще, честно говоря, я не могу на тебя спокойно смотреть... Ты такая сейчас притягательная. Может быть, закончим на сегодня с прошлым?

Ксения посмотрела благосклонно, и он пересел к ней.

6.

После ухода Ксении (с Русликом-Сусликом в картонной коробке из-под обуви), Чернов залег в постель. Настроение было отвратительным. "Друга предал, - думал он, уткнувшись носом в приятно пахнувшую подушку Ксении. Надо было что-нибудь придумать и не отдавать. Хотя, что тут придумывать обещал, так обещал... Там ему будет веселее... Дети, собака, наконец.

Господи, какой у нее запах... Такой женский, такой влекущий... А как вчера была хороша! Как чувственна, как возбуждена!

Как возбуждена...

Эта Катя... Эта Катя...

Так обидеться на подругу - как Ксения злилась, рассказывая, как гневно сверкали ее глаза! - и помнить обиду долгие годы, целых семнадцать лет, может только... может только отвергнутая любовница!

Значит, они с Катериной были любовниками. Точно. Кстати, сон, о котором она рассказывала, явно лесбийский. Из этого можно предположить... можно предположить, что Борис застрелил не кого-нибудь, а Володю, парня этой девушки!

Парня Кати! Парня, который увел Катю от Ксении! Увел любимую!

И подстроила все это Ксения, гордая и самолюбивая Ксения. Одним ударом она свела счеты и с Борисом, и с Катей, свела счеты с изменившими любовником и любовницей.

Вот женщина! Уважаю! Скала, не человек! Я ведь еще спросил, не глупо ли было сходиться с человеком, который изменил. "Я его любила!" - ответила она.

Любила... Черт! Похоже, я ревную ее к настоящему мужчине.

Вернемся однако к теме.

Короче, Ксении в красивую холодную голову приходит план мести, план, основанный на психической неустойчивости Бориса, на его аффективном поведении. Когда это случилось?

...Ксения - девушка Бориса. Или даже невеста. Пока невеста. После очередного "полета" "Белого орла" они с Валеркой Солоником сидят в ресторане, в уютном кабинете под зелеными абажурами, сидят на деньги, реквизированные из кошелька часом назад устраненного авторитета. Мужчины оживленно вспоминают как ловко, как хитро, как зрелищно они замочили этого "сучару". И двоих его "шестерок". Ксения, вся румяная от волнения, втискивается в паузу, образовавшуюся после слов: "За тебя, Валера!" "За нас, Борис!", и выдает:

- Мальчики, я тоже хочу! В следующий раз возьмите меня с собой! Ну возьмите, что вам стоит?

- Не бабье это дело, - презрительно отвечает Борис, с видом знатока оценивая бедра вошедшей официантки.

Да, оценивая с видом знатока. Судя по всему, он изменял Ксении, и неоднократно изменял. Это презрение к проституткам... Чисто милицейское презрение.

Презрение к тому, что берется даром.

К тем, кто безропотно "отсасывает", стоя на коленях в "воронке".

Изменял... А у Ксении особый счет к изменам! Через несколько месяцев после рождения ее отлучили от груди и отдали на воспитание соседям. Так было удобнее родителям. Отца видела раз в неделю. Дети на улице и в школе удивлялись: - "А почему ты не живешь с папой и мамой? Наверное, они тебя не любят?"

В общем, Ксения знала, что Борис изменяет. И когда ей, после общения с Солоником, прирожденным убийцей, захотелось ярких ощущений, захотелось убить, жертвы наметились сразу. Борис и Катин муж.