Александра Олайва - Последняя

Через несколько минут заползаю в палатку. Я привыкла к колючим сосновым иголкам, к похрустыванию сухой листвы, к неудобным выступам шишек и камней. Дно у палатки мягкое. Это странно – и я не уверена, что мне это нравится. А еще здесь теплее, чем я привыкла. Я расшнуровываю мои новые ботинки и ложусь поверх спальников. Лежу, глядя в нейлоновое небо, – и мои мышцы расслабляются на мягкой постели. «Приятно», – думаю я. К такому легко привыкнуть.

К утру становится ясно, что это не так. Мне не терпится идти дальше. Я смутно припоминаю, что ночью я несколько раз почти просыпалась с ощущением тревоги. Сколько раз, я точно не знаю, но явно не один. До боли сжатые зубы и следы страха говорят мне, что я видела страшные сны, хотя подробности мне не запомнились; по-моему, там присутствовали койоты. Да: извивистая стая койотов, брызгавших во все стороны и сливавшихся, как капли воды, в беззвучном беге по лесу.

Я отгоняю ощущение, будто нахожусь в окружении. Я слишком долго пробыла в помещении, и тело у меня разболелось от сна на мягком. Надо идти. Я заливаю кипятком омлет по-денверски – с овощами и ветчиной – и пускаюсь в путь, возвращаюсь на дорогу и иду мимо заправочной станции на восток.

Рядом с кострищем команды-победительницы появился стол для пикника. Команда подходит ближе, и Ковбой толкает Следопыта в бок.

– Угощение что надо, – говорит он.

Следопыт молча кивает. Банкир и Биологичка радостно ухмыляются. Кусочек листа мяты, прилипший у Биологички к зубам, при монтаже уберут. Еды на столе больше, чем они смогут съесть за раз. Куриная грудка на гриле, бургеры, булочки, салат «Цезарь», запеченная спаржа, початки кукурузы, картофельный салат, корзинка, доверху наполненная сладким картофелем фри, кувшины чистой воды и лимонада. Этого пира за глаза хватило бы, чтобы насытить всех участников. Банкир смотрит через поле на членов остальных команд, расходящихся к своим кострам.

– Мы могли бы поделиться, – предлагает он.

Ковбой качает головой:

– Не-а. Мы честно победили.

– Они же не голодают, – добавляет Биологичка. – Это просто игра.

Эту последнюю фразу вырежут. Позже к ней подойдет помощник режиссера и напомнит, чтобы она не называла их ситуацию «игрой».

– Мы стараемся создать определенное настроение, – скажет он, а его взгляд скользнет к ее грудям.

– Конечно, извините, – ответит она.

В этот момент усталость не позволит ей возмутиться его вольным взглядом.

Команда Следопыта принимается за еду, а Зверинец и Инженер направляются к реке с удочкой. Азиаточка-Плотник и Официантка сидят у костра, тыча в горячие угли палками.

– Развлекаешься? – спрашивает Азиаточка-Плотник.

– Вот уж нет, – отвечает Официантка.

День стоит теплый, но ей холодно от воспоминаний о прошедшей ночи. Потекшая тушь делает ее глаза еще более усталыми.

Помада у Азиаточки-Плотника стерлась, а вот тени на веках еще остались, так что они дымчато поблескивают.

– Как ты думаешь, что будет на следующем испытании? – спрашивает она.

По первому впечатлению она отнеслась к Официантке пренебрежительно, но теперь начинает жалеть эту грустную красивую девочку. Теперь она мысленно называет ее девочкой, хоть между ними всего пара лет разницы и Официантка почти на тридцать сантиметров выше.

– Понятия не имею, – отвечает Официантка. – Только надеюсь, что в нем будет кофеин. Я сейчас готова убить за кружку капучино.

Азиаточка-Плотник отказалась от кофеина месяцем раньше: ее изумляет, что другая участница не догадалась сделать то же самое. «Неужели эта девочка никак не готовилась?» – пораженно думает она.

Ответить на это следует: «По сути нет».

Зверинец сидит на камне у реки, над омутом, от которого около десяти метров до того места, где накануне пересекал реку Следопыт. Инженер сидит на корточках рядом с ней. В его глазах за стеклами очков светится щенячья любовь. Зверинец ее не замечает, но многие зрители подметят, как и ее муж, который смотрит шоу. Он не осудит молодого заучку – ему известно, насколько его жена привлекательна, – но будет к нему ревновать. Это простая зависть мужчины, скучающего по жене. Конечно, к моменту показа этого эпизода – двухчасового специального выпуска, включающего больше недели съемок, – пройдет неделя с тех пор, как его жена закрепила на леске самую маленькую блесну. К тому моменту, когда муж Зверинца это увидит, мир уже окажется на пороге огромных перемен.

А пока – Зверинец поймала рыбу! Она вытаскивает ее из воды. Форель длиной двадцать пять сантиметров бьется на земле, разевая рот, а Зверинец с Инженером торжествующе вопят. Инженер тянется ее обнять, но женщина решает, что он хочет ей «дать пять», а потом хватает форель за хвост и ударяет головой о камень. Чтобы убить рыбу, ей требуется три удара. Несмотря на всю ее любовь к животным, ее работу с ними, она не испытывает угрызений совести. Она спокойно относится к тому, что люди всеядны и что именно белок позволил этому биологическому виду стать разумным. Зверинец не убивает ради убийства, но готова убивать ради еды и не видит особой разницы между глазами дохлой рыбы и живой.