Алла Полянская: Тайны виртуальной жизни

– Там труп. – Вика села на кровать рядом со мной. – Новое колечко? У меня тоже, смотри.

На ее руке блестит тонкое колечко с гранатом, ограненным в форме капли. Значит, свою коробку она тоже достала. Да, с Гейшей нас объединяет и рациональность тоже.

– Алекс вдвоем с Ирвином сбросились. – Вика легла рядом со мной. Ее атласная вишневая пижама красиво блестит. – Да, наши мальчики лучшие. Я решила, что коробки надо оттуда забрать, чтобы полиция не прихватила с собой, ищи-свищи тогда.

– Ага. – Я рассматриваю колечко Вики и вздыхаю – красивое. Но мое мне нравится больше, вот если бы я сама их выбирала, то из этих двух я бы выбрала свое. – Ты нашла труп?

– Нет, Анетта.

Анетта – наша третья грация, но она как раз и есть грация, не то что мы с Гейшей. Анетта стройняшка, в рыжих задорных кудряшках, подстриженных чуть ниже ушей, с голубыми глазами и веснушками. Вот есть рыжие страшненькие – да почти все рыжие страшненькие, – но не Анетта. Она красивая тетка, и то, что она оказалась в компании незнакомцев, говорит только о том, что счастье или социальные связи от внешности зависят гораздо меньше, чем принято считать.

– А кто этот мужик, Алекс знает?

– Нет. – Гейша положила руку на подушку и скосила глаза на кольцо. – И с размером угадали…

– Ага, скажи? У меня конфетки, будешь?

– Нет, я такие не люблю. – Гейша вздохнула: – Я так понимаю, шашлыки на Острове отменяются.

– Да, мать их растак, все пропало.

Переглянувшись, мы умолкли. Вот так мы могли часами болтать по телефону, радуясь тому, что нашлась родственная душа, а в реале появилась какая-то неловкость, что ли? В общем, легкости нет, и я не знаю почему. Вчерашний вечер был отличным.

– Ты с Нордом переспала?

– Нет. – Я фыркнула: – У него трусы в клетку и на груди волосы.

– Понятно. – Гейша потянулась. – Так я и думала, что ты не захочешь. А мы с Ирвином…

– Ну, это было ясно с самого начала. И как он?

– На четверку с минусом.

Мы переглянулись и засмеялись.

Нет, все-таки ничего не изменилось, мы по-прежнему можем болтать о всякой чепухе и смеяться над только нам понятными вещами.

– Отличная была вечеринка, да? – Гейша поднялась и потянулась. – Пойду, пожалуй, приму душ и переоденусь.

– Так а с трупом что?

– А бог его знает, что они решили. Как по мне, завернуть его во что-то да вывезти, и все, забыли. Никто его не знает, и как он там оказался, тоже загадка. Увезти подальше и не портить себе праздник.

И тут я с ней тоже полностью согласна. Ничто так не портит праздничные планы, как некстати образовавшийся труп.

Вообще-то я не очень люблю праздники. Может, оттого, что мне некуда пойти – не вижу я смысла в шатании по городу. Как-то так получилось, что в последние годы все мои прежние подруги куда-то подевались. Ну, не куда-то, конечно, а просто повыходили замуж и утонули в болоте повседневных забот и супружеского долга. Иногда мы видимся – меня по-прежнему приглашают на дни рождения, но в последнюю пару лет я заметила вдруг появившуюся снисходительную жалость – дескать, да что же ты, бедняжка, все никак замуж не выйдешь! Меня это начало потихоньку бесить, и я практически оборвала все социальные связи в реале, потому что считаю, что живу отлично. Да, у меня нет вечно недовольного мужа, который иногда пахнет не слишком приятно, нет сопливых детей и нет каждодневной каторги в виде готовки, проверки уроков, секса по привычке, сидения в офисе с восьми до шести, засолки огурцов и бог весть чего, что необходимо делать замужней женщине и матери семейства. Но это не значит, что я несчастная или неполноценная, что бы там ни считали окружающие. И когда я на мнение окружающих плюнула, сразу почувствовала себя гораздо лучше.

Мужа я не завела, потому что не попался еще мужчина, которого я бы могла вытерпеть дольше, чем пару ночей, и который не пытался бы требовать от меня… всякого: чтоб я не сидела в Интернете, чтоб варила какой-то борщ и гладила стираные вещи. Мужчины находятся в плену совершенно диких предрассудков, считая себя вправе требовать от женщины самых разнообразных вещей, вплоть до секса. И секса требовать даже тогда, когда мне, например, и приблизительно его не хочется. А еще деторождения, которое пугает меня до одури, сама концепция даже.

Дети – это вообще отдельная песня. С детьми у меня сложные отношения: младенцы не умиляют, потому что они бессмысленные, громкие, слюнявые и немного страшненькие; малыши, бестолково шумные, сующиеся повсюду, траектория передвижения которых напоминает броуновское движение безо всякого смысла, меня также раздражают. А вот когда детям лет семь-восемь, это уже вполне личность, с которой можно общаться на равных. Но нигде не выдают семилетних детей с твоим собственным набором генов, а вариант с младенцами меня не устраивает.