Руслан Белов - Сердце дьявола

- Это лицо мне еще понадобится. Мечтаю, понимаете, о театральной карьере. Хочу поставить в своем районном клубе одну премиленькую пьеску-триллер со мной и моими старыми друзьями в главных ролях. Похищения, месть, издевательства и тому подобное. А потом, конечно, личико себе подправлю... Но вернемся, однако, к вашим мечтам о неспокойном будущем... Насколько я понимаю, вас быт заел? Туда-сюда, одно и то же? Страху давно не испытывали? С адреналинчиком туговато? Могу вам помочь. Скажу сразу, вы не поверите ни единому моему слову. Но это, как говорится, ваша трагедия. Не сегодня, так завтра я найду себе других компаньонов-помощников, а вас оставлю кусать свои локти...

- Слушай, дорогой, - сказал ему Баламут, внимательно изучая отпечатки своих пальцев на стакане. Было ясно, что Сильвер ему не понравился с первого взгляда. - А почему бы тебе не оставить нас кусать свои локти прямо сейчас? Короче, не пойти ли вам на?

Мы с Бельмондо не ожидали такой реакции друга и уставились в его покрасневшие глаза. Глаза у Николая краснели либо после всенощного пьянства, либо перед дракой. Драки нам с Борисом совсем не хотелось (объелись чебуреками) и Бельмондо, виновато улыбаясь, попросил огорошенного Сильвера:

- В общем, ты иди прямо сейчас... Ну, не "на", конечно, а искать других компаньонов-помощников...

- А что так? - удивился одноногий. - Вы послушайте, что я вам скажу, обалдеете...

- Вали отсюда... - уже не улыбаясь, сказал Бельмондо.

- Понимаешь, дорогой, - начал я объяснять Сильверу ситуацию, - если ты через десять секунд не сделаешь ноги, извини, ногу, то этот товарищ, - я кивнул в сторону Баламута, - ноги тебе вырвет... Это бы, конечно, ничего, но понимаешь, он ведь стол перед этим опрокинет, водку прольет, чебуреки вкусные попортит... А это, как понимаешь, нам совсем не надо...

Сильвер, огорченно покачав головой, ушел к своему столу. Сел за него к нам лицом. Через минуту к нему подошла официантка, он ей что-то пространно заказал. Когда она удалилась, пристально перед этим на нас взглянув, он принялся сосредоточенно черкать что-то золотой ручкой в голубенькой записной книжке.

***

- Зря ты человека обидел... - проговорил Бельмондо, разливая водку по стаканам.

- А ну его на фиг! - сказал Баламут, стараясь выглядеть веселым. - Я вас сто лет не видел, а вы на этого клоуна глаза пялите. Давайте, выпьем за нас, и пусть наши враги подавятся!

Мы выпили, закусили и принялись болтать ни о чем. В это время в забегаловку зашли, оживленно сквернословя, трое плотных молодых мужчин в новеньких тренировочных костюмах и кроссовках "Адидас". Один из с места в карьер пристал к румяной буфетчице. Она попыталась дать грубияну отповедь, но тот равнодушно ударил ее в лицо. Не успел он вернуть руку в исходное положение, как рядом с ним стоял Баламут с пустой бутылкой в правой руке..

- Валите отсюда, - красный как рак, сказал он, сверля взглядом самого здорового на вид нарушителя общепитовского спокойствия.

- Ты говно, хиляй на свое место, пока я тебя не опидарасил! - ответил ему самый здоровый нарушитель и толкнул Николая в грудь. Николай упал, мы подбежали к нему, помогли подняться. Мужики стояли молча и разглядывали нас как белых мышей, что-то затеявших в коробке из-под обуви.

- Не связывайтесь с ними... - сказала буфетчица, размазывая слезы по пятнисто красному лицу.

- Почему не связываться? - удивился Николай, отряхиваясь. - А если мне очень хочется?

- Побьете тут все, потом хозяин с меня вычтет...

- А там, с черного хода ведь у тебя переулок? - спросил Баламут, усиленно разминая кисти рук.

- Да, тупик... Выход через кухню... - и начала объяснять Коле, как пройти на кухню.

- Ну, что, пойдем, пободаемся? - не слушая ее, обратился к обидчику Бельмондо, но как-то неуверенно обратился. "Опасается, - подумал я, - после второй бутылки махаться..."

- Учти, мордобоем мы не ограничимся... - сказал один из них, неожиданно для нас не употребив ни одного матерного слова. И, призывно махнув своим друзьям, направился на кухню.

***

Эти трое оказались не промах. Боксеры-профессионалы, мгновенная реакция... Если бы мы были трезвыми, и не объевшимися чебуреков, и вообще не потерявшими всяческую форму за последний год, то нас, может быть, хватило бы минут на десять-пятнадцать. А так ровно через три с половиной минуты мы были вырублены в чистую. Вернее, это Баламут с Бельмондо вчистую потеряли сознание от серии ударов в голову, а я только притворялся, что умер. Увидев, что противники уже не опасны, тот, который не употреблял матерных слов, указал подбородком на Баламута и бросил: