Алекс Владимиров - Частица жизни. На краю смерти

И вот совсем скоро по ту сторону раздался стук в дверь.

– Мистер Дарги, – послышался голос секретаря, – К вам профессор Бáярд. Его впустить?

– Да-да, конечно. Я ждал его визита, – отозвался председатель.

Двери открылись. В кабинет вошёл человек лет пятидесяти, с седой бородой и усами, широким носом, на который водружались изящные очки, бледно-голубыми глазами, несмотря на прожитые годы не утратившими своей ясности, пышными седыми бровями, наличие которых лишь подчёркивало глубину глаз, и со множеством складок на лбу. Его не очень длинные волосы были зачёсаны набок. Одет же он был в белый врачебный халат.

– Здравствуйте, мистер Дарги, – поздоровался вошедший.

– Приветствую вас, профессор, – ответил председатель, – Вы как раз вовремя. Присаживайтесь, пожалуйста.

– Спасибо, – поблагодарил Том Баярд и, сев на одно из предоставленных кресел, воззрился на председателя. Мистера Дарги он явно недолюбливал и даже сейчас продолжал недоумевать, как же тому в сложившейся ситуации удалось занять такую должность?

После окончания войны все нации объединились в единый Национальный Альянс, пусть и во многом формальный, но всё же, по мнению самого профессора, выполнявший свою основную функцию, а именно постановку перед людьми, имеющих разную культуру и географию, одной, общеполезной цели. Цели сохранения Земли как источника для жизни этих самых людей. Для этого был создан единый орган управления всеми ресурсами планеты, а именно Большой Совет (или Great Sovet, кому как больше нравится), и принято множество соответствующих законов.

Однако формальность Альянса – и вместе с тем один из самых главных его недостатков – заключался в том, что сам он подразумевал под собой союз пяти Территорий, каждая из которых была суверенной и могла вершить свои личные дела никак не затрагивая Большой Совет. Для этого на Территориях были созданы Малые Советы, которые осуществляли функции своеобразного местного правительства. И всё бы ничего, но границы их полномочий были сильно размыты, так что Малым Советам ничего не мешало дела общемирового уровня порой определять как свои собственные и решать их без участия Большого совета, который, в свою очередь, не мог беспрекословно диктовать Территориям свои условия. А это ещё и при том, что в Большой Совет в основном состоял из членов Малых Советов, состав которых то и дело менялся в зависимости от ситуации на каждой из Территорий. Так что попробуй потом отследи, кто кого обхитрил и на чьей стороне правда.

Однако, как показало десятилетие практики, такая система работала. Пусть и со сбоями, пусть и с некоторыми отклонениями от первичной схемы, но она выполняла свою функцию. Земля потихоньку восстанавливалась как от лет войны, принёсших ей немало потрясений, так и от десятилетий предшествовавшего ей мира, нанёсшего не меньший урон.

Система работала, и в этой системе мистер Дарги получил не просто какую-то высокую должность – он стал председателем Малого Совета одной из Территорий, что делало его здесь чуть ли ни первым лицом. И если бы мог, профессор бы им восхитился. Но негатив Тома Баярда к этому человеку был куда сильнее, и осознание того, что этот деланный борец за «мир во всём мире» для достижения своих целей легко может пройтись по чьим угодно головам, превращало любые зачатки восхищения в досаду на то, что именно он руководит здесь парадом.

– Председатель, не могли бы вы уточнить. Вы пригласили меня сюда, чтобы поговорить об Этом?

– Да…

– Тогда спешу вас заверить. Я высказал своё мнение на предварительном совещании, и менять я его не намерен. Совет должен понять, что Это…

– Подождите, профессор. Вначале мы должны дождаться доктора Э́мброна, и тогда вы сможете изложить нам свою позицию.

– Хорошо. И долго нам его ждать?

– О-о! Он должен прийти с минуты на минуту. А вы пока расслабьтесь. Хотите, я попрошу Павла, чтобы он сварил вам кофе?

– Нет, спасибо. Пусть секретарь занимается своими делами.

Председатель кивнул. С минуту длилось неловкое молчание, после чего председатель решил попробовать хоть как-то поддержать беседу:

– Что ж, профессор. А не могли бы вы мне сказать, над чем вы сейчас работаете?

– Сейчас я сижу у вас в кабинете и жду, когда, наконец, явится доктор Эмброн, – холодно ответил Баярд, – А если вас интересует, чем я занимался в Лаборатории до того, как вы меня оторвали от моих исследований, то спешу доложить: я изучал систематику межъядерных реакций пространственнопереместительных процессов. Вам это о чём-нибудь говорит?