Натали Сойер - Призрак из прошлого (Моя темная половина). Часть 3

В последнее время и без того слабое здоровье несчастной девушки пошатнулось еще больше. Ей казалось, что все закончилось, осталось лишь забыть пережитый ужас и унизительную близость с убийцей, но, видимо, волнение и страх снова дали знать о себе. Порой девушке бывало так плохо, что она с трудом могла заставить себя встать с постели. Очень часто, особенно по утрам, ее мучили головокружения, такие, что земля под ногам качалась, а в глазах мелькали цветные пятна. Девушке приходилось несколько минут стоять, держась за спинку кровати, чтобы не упасть.

В последние несколько дней каждое утро начиналось с того, что Селена, зажав руками рот, стремглав бежала к корыту, и ее выворачивало наизнанку, при том, что девушка почти ничего не ела. Один запах или вид любой еды вызывал у нее похожую реакцию, в конце концов, единственной пищей, которую принимал измученный бесконечной рвотой желудок, стали вареные яйца и кусочки смоченной в меду пшеничной лепешки. От такой еды и без того похожая на тень девушка, побледнела еще больше, кожа ее стала прозрачной, глаза ввалились, и под ними залегли синие тени, как говорили в деревне, краше в гроб кладут. Но Селена и не думала жаловаться кому бы то ни было. Единственная, кто ей сочувствовал, была старая повитуха, она навещала девушку и заваривала для нее лечебные травы. Впрочем, питье любых отваров заканчивалось примерно одинаково – едва Селена делала два-три глотка, как целебное питье фонтаном выплескивалось обратно. Состояние девушки беспокоило старуху, смутно она понимала причину недомогания, но не знала, как сказать об этом Селене. Повитуха догадывалась, что отвар спорыньи, которым она пичкала девушку сразу после случившегося с ней несчастья, был бессилен – похоже, дурное семя оказалось крепче снадобья.

Прислонившись головой к стене, Селена потускневшими глазами, из которых ушла их красивая синева, смотрела на пыльную дорогу, по которой сейчас ходили, важно выгибая шею, огромные белые гуси. Солнце клонилось к закату, нужно было ложиться спать, но спать девушке не хотелось. Она теребила в пальцах ненавистную лепешку, кусочки которой осторожно рассасывала во рту, как конфеты. Только таким способом она могла хоть что-то съесть.

На дороге, ведущей из леса, взметнулся столб пыли. Селена привстала, приложив руку ко лбу козырьком. Еще издалека она приметила, что фигурка приближавшегося всадника очень похожа на женскую – она была тонкой, хрупкой, и развевающийся по ветру плащ казался слишком большим для нее. Селена поднялась на ноги, и выбежала на дорогу, сердце ее заколотилось от радости. Но очень скоро радость сменилась изумлением, когда она рассмотрела знакомые зеленые глаза и пылавшие потоком пламени кудри всадницы. Не веря глазам, Селена заморгала, и несколько раз протерла глаза. Такая же реакция была и у всадницы, когда она, дернув поводья, соскочила с лошади.

– Селена…?

– Дженн… Дженн, это ты?!

Два возгласа слились в один, и девушки бросились в объятия друг дружке. Селена и рыдала, и смеялась одновременно, один вид близкого ей человека, казалось, вернул девушку к жизни – на бледных щеках вспыхнул румянец, а глаза засияли знакомой, яркой синевой.

– Дженн, милая, как ты попала сюда? – сквозь слезы бормотала Селена, обнимая подружку, – я уж и не чаяла тебя увидеть!

– Я все расскажу! – Дженн, улыбаясь, провела ладонями по лицу Селены, – ты что, живешь здесь?

– Да, это мой дом! – в Селене внезапно проснулась гостеприимная хозяйка, – идем скорее, тебе ведь нужно отдохнуть? Ты из Саутхемптона ехала?

– Да, я все тебе расскажу! – закивала Дженн, – только скажи сначала, где Аманда?

Лицо Селены помрачнело, и она со вздохом опустила голову.

– Давай войдем в дом, и я все тебе расскажу, – помрачневшим голосом проговорила она…

…Рассказ Селены занял много времени, и Дженн, слушая ее, только качала головой, а на ее глазах выступили слезы, когда она узнала о горе, обрушившемся на ее подругу.

– Господи, бедная Аманда…, – бормотала она, вытирая слезы, – как же ей, наверное, было плохо?

– Плохо? – Селена покачала головой и снова наполнила кружку Дженн чаем, стараясь не вдыхать глубоко его запах, потому что желудок уже беспокойно заворочался, – она едва не умерла сама. Она очень любила барона Сирила, видела бы ты, какая красивая была эта пара, один под стать другой. Все им завидовали, вот и случилось горе. Но дальше было только хуже…

…Когда Селена, наконец, закончила свой печальный рассказ, Дженн еще некоторое время сидела молча, а потом обняла подружку, погладив ее по голове.