Доктор С. В. - Дом со львами

– Непременно помогу, – ласково ответила она, – только подойди чуть ближе. Да, вот так.

Я чувствовал, как он навис над нами грозной тенью и инстинктивно сжал кулаки. Вдруг Мари со всего маха дала ему по ноге и тот взвыл от боли.

– Ах ты…

– Иди, иди отсюда! Видишь, я вылечила твою голову! Даже не вспомнишь теперь о ней! Можешь не благодарить!

Плюясь проклятиями в наш адрес, мужчина поспешно пошел к выходу, прихрамывая, и громко хлопнул дверью в знак негодования. Надеюсь, мы поступили правильно, прогнав его.

– Не боишься так ему перечить? – спросил я.

– Пусть идет на все четыре стороны! Еще бояться его. Он неповоротлив как черепаха. Даже если ему что-то взбредет в голову, то духу не хватит.

– А его ребятам?

– Здесь сложнее. Слушай, вот плюнь ты на него сейчас. У нас своих проблем хватает!

Хватает, это точно. Когда Мари наконец отложила перекись и бинты в нашу «походную» сумку, я не мог сдержать вздох облегчения. Ну не люблю я все эти процедуры. Покопавшись от скуки в карманах, я наткнулся на жесткий ламинированный прямоугольник. Открытка. Два месяца назад я получил такую, со львами на марке. В ней мелким почерком говорилось, что в некоем удаленном доме требуется врач общего профиля для постоянного наблюдения за персоналом. Работа простая и, конечно же, высокооплачиваемая. Ну и дурак же я, что повелся! Впрочем, справедливости ради, дела мои были тогда плохи, а предложение столь заманчиво, что я не мог отказаться от такого шанса заработать солидное состояние всего-то переехав на пару месяцев, до зимы, в живописную глушь. Если бы я только знал, что, приехав сюда, больше не смогу вернуться – сжег бы это письмецо сразу, не задумываясь! Впрочем, я-то уже более-менее свыкся со своей участью, а вот девчонке тяжело, потому как она приехала сюда каких-то пару недель назад и до сих пор путается со всеми местными переходами, правилами и привычками.

– О чем думаешь? – прервала меня Мари.

– Я? Да так, о всяком, – ответил я и спешно засунул подальше отвратительный кусок бумаги.

– Идти можешь?

– Отчего не могу? Могу. Нет-нет, я сам. Я не старик, чтобы меня под руку вести!

Я встал, опершись о стол, и неспешно двинулся к выходу. Капли все барабанили по стеклу, и я чувствовал сквозь приоткрытую маленькую форточку под потолком тяжелое дыхание умирающей природы, влажность и сырость чёрной земли, укрытой листьями. Чудесное время года! Когда я уже было дошел до дверей, а Мари и подавно выскочила в скупо освещенный серый коридор, то обернулся, завидев молнию и услышав грохот грома совсем рядом. Вспышка озарила задребезжавшее стекло, засветив его белесым светом на какую-то жалкую секунду и мне невольно показалось, что в ее неверном свете проступил чей-то силуэт, возвышающийся на втором этаже балкона. Среди вмиг просветлевшей комнаты он проявился так же ясно, как если бы я капнул чернилами на белый лист. Я видел его всего ничего и даже толком не могу вам сказать, не могло ли мне это померещиться. Конечно же, когда вспышка прошла, никого у окна не было, но я точно почувствовал грусть или, быть может, тоску, которая исходила от странного незнакомца. Я некоторое время еще смотрел на то место, где мне показался силуэт, а после позвал Марию и рассказал о том, что увидел. Выслушав мой короткий рассказ, она, взяв лампу, поднялась по лестнице и осмотрела то место, которое я указал. Пригнувшись, будто пытаясь вынюхать след, она походила так, изучая окрестности, но потом выпрямилась и помотала головой.

– Должно быть, показалось, – ответила она.

– Должно быть, – согласился я.

Утро было серым, тяжелые тучи ходили низко над головой и мне каждый раз казалось, что какое-нибудь неосторожное облако сейчас напорется на шпиль библиотеки и расползется надвое, рассекаемое темным металлом.

Я сидел на холодной лавочке около фонтана и, откинувшись, наблюдал, как падали листья с дерева позади меня. Золотые, бурые, красные, зеленоватые – каких только не встретишь! Вот один чудом долетел до серой мшистой чаши фонтана и остался там плавать, подобно лодчонке в гигантском озере. Пока я наблюдал за этим умиротворяющим зрелищем, тяжелая дверь особняка приоткрылась и по белым ступеням легкой походкой пробежала Мари. Она казалась совсем крохотной по отношению к большому грязновато-белому зданию, распростертому словно мертвая трофейная птица посреди леса.

– А вот и я! Ну, как голова?

– Лучше, – соврал я.