Доктор С. В. - Дом со львами

– Эй, ты, мелкая! Я тебе сейчас покажу, кто здесь хозяин! И ты, да, ты, как тебя там! Думаешь, я тебя не завалю?! Думаешь, кишка тонка?!

Как всякий здравомыслящий человек я, когда слышу угрозы подобного рода, стараюсь на сколько это возможно быстро ретироваться с образующегося поля боя. Ну не боец я. Будем честны, мало кто из вас решится вступить в драку с, например, грабителями в темной подворотне. Кошелек или жизнь, как говорится. Естественно кошелек, я надеюсь, вы оцените, как побочные траты. К сожалению, в этой ситуации с Арком выбор не стоял. Он просто угрожающе шел на нас. Быстро юркнув за дверь, я с ужасом обнаружил, что все его бравые ребята были в холле, такие же подвыпившие и шумные. Они смеялись, толкались и я искренне понадеялся, что они не разделяют настроение своего вожака. Приторно улыбаясь, мы начали подниматься по лестнице, наивно полагая, что у нас еще есть фора. Сквозь шум голосов я вдруг услышал тихий скрип двери, а затем шаги. Оглянувшись, я увидел, что Арк подошел к ближайшему собрату и что-то, смеясь, прошептал.

– Ребята! Девчонку мне, а доктора следует проучить! Ну, что скажете?

Толпа взвыла ему в ответ, и я было дернулся бежать, как меня тут же ухватили за воротник и опрокинули с лестницы. Хорошо приложившись головой о холодные жесткие ступени, я предпринял неумелую попытку встать, но не смог, сбитый с ног ударом в грудь. Еще один удар пришелся куда-то в бок или в спину (этот момент я уже упустил), затем еще один, а за ним еще, и еще, и еще. Из последних сил я взглянул наверх и, увидев своего нападающего, сделал подсечку. Мужчина лег рядом, и я всего лишь на миг увидел его обескураженно лицо, прежде чем получил еще один удар. В голову.

Мир стал ярким, будто все цвета усилились стократ, затем мне стало холодно, а еще погодя все начало стремительно темнеть.

Вот я и один.

Плаваю в безбрежном космосе собственных мыслей.

Я проснулся на жесткой больничной койке, на матраце, пружины которого впивались мне в ребра, будто стрелы. Какое же неприятное чувство! Первое, что я услышал – ровный бой дождевых капель по окну, монотонный и убаюкивающий, будто колыбельная, а затем – тиканье знакомых часов где-то над левым ухом. Мой родной кабинет, без сомнения. Была глубокая ночь. Я повернул с трудом голову и увидел вдалеке чей-то силуэт, он был похож на скомканную бумажку, ненужный кассовый чек. Слишком резко выглядели углы этой фигуры, слишком неестественно для живого существа.

– Лисенок, это ты? – спросил я и не смог узнать своего голоса. Хрип, тяжелый, сдавленный донесся откуда-то из меня.

– Ты очнулся? Слава богу! Не двигайся, прошу тебя, – Мария подскочила ко мне, зажгла старую керосиновую лампу, стоящую на лакированной тумбочке у стены и села рядом. Я даже удивился, как она так быстро смогла оказаться у кровати. Девчонка была очень обеспокоенной, волосы ее были взъерошены, а рукава измазаны в крови. Я ужаснулся.

– Ч-чья это кровь?

Говорить было тяжело, все тело ломило.

– Твоя, идиот.

Эта фраза пусть немного, но успокоила меня. Если уж она огрызается, значит все не так и плохо, но когда я попытался сесть, то понял, что не могу этого сделать. Острая режущая боль пронзила низ живота и бок, отдала в спину, и я откинулся обратно на подушку, поморщившись и тяжело закашляв.

– Совсем плохо? Полежи, тихо, не надо ничего делать, я прошу тебя.

– Как ты?

– Со мной все в порядке. Я умею за себя постоять, да и кухаркам перечить мало кто посмеет, а то отравят еще! – ответила она. Её смешок облегчил мне душу. Значит, эти дородные тетки вступились за неё. Хорошо. Очень хорошо, – а вот ты не в порядке. Я очень боялась тебя транспортировать, потому что не знала, что могли отбить. Донесли на этих старых носилках, загрузили сюда, а у тебя мало того, что синяки по всему телу, так еще и бедро прокололи. Вот и кровь. Хорошо, что попали не в артерию. Я там, на месте, бинтовала тебя.

С трудом откинув одеяло, я увидел окровавленный тугой бинт. Хорошо наложила. Молодец. Но когда я попытался подвигать ногой, то понял, что она ужасно болит.

– Только попробуй! Лежать, я сказала.

Я повиновался.

– А кто меня дотащил-то? Неужели кухарки?

– Они самые и лично господин N, вышедший на шум, – вот этого я не ожидал. Разве ему есть дело до всего этого? Он казался мне всегда таким отстраненным от будничной суеты.

– А он-то при чем? – Она поняла мой скепсис и пояснила, что господин N, вопреки ореолу загадочности и мрачности, оказался довольно тонкой организации человек, к тому же уважал профессию врача и не позволил бы лишить дом такого человека (по его словам). Мне не было понятно, что ему нужно от меня, но я принял это как некую данность и решил не спорить. В конце концов я должен быть благодарен ему.