Леонид Залата - Волчьи ягоды

Гринько выскочил из погреба, переводя дух, словно вынырнул из воды. За ним выбрались понятые.

- Ну и тайничок, черт бы его побрал! - воскликнул Гринько. - Очуметь можно. Там три куля, товарищ майор. Завязанные. Еще кадка в углу, на дне остатки гнилой капусты под гнетом. Видно, от бывших хозяев этой халупы осталась. Вот она и смердит.

- Крышку на место. Притрусите. А теперь, товарищи, по местам! Курить запрещаю. Сержант, задержанного отведите к машине. Понятых прошу за мной.

Милицейский "газик" стоял за развалинами с таким расчетом, чтобы его нельзя было заметить с дороги, "Волга" Чижика - за кустами терна.

Час назад, когда стало ясно, что в перспективе вырисовывается бессонная ночь, Гафуров приказал Димке двигать домой, но встретил такой умоляющий взгляд, что в конце концов заколебался.

- Не имею я больше права держать тебя тут, - сказал он. - Мало того, что на работе выругают, так еще родители твои... Они же не знают, куда ты запропастился. Да и знали бы - немного радости.

Димка подумал, что родителям как раз не помешало бы знать, потому что они никак не могут понять, что сын давно вырос. До сих пор обращаются с ним как с ребенком.

- Хорошо, - махнул рукой майор. - Домой поедешь утром. Но имей в виду: язычок на крючок.

Так Чижик оказался в Лыськах.

- Это тот, за кем мы гнались? - шепнул он, показывая на Валиева.

- Тот, Дима, тот. А что?

- Обычный.

- Конечно, - сказал Гафуров. - Обычный. Рога у них не растут. А только этот обычный сегодня пытался пырнуть Гринько финкой.

Чижик невольно оглянулся вслед Валиеву и поискал глазами Гринько. "Ловкий мужик, - с завистью подумал он. - И, наверно, смелый - финки не побоялся. А если бы на меня?"

Понятые разместились на заднем сиденье и сразу же зашептались. Видно, их тоже заинтересовало ночное приключение, и теперь они делились впечатлениями. Чижик, не зная почему, подмигнул им. "А что, если попроситься? - вдруг подумалось ему. - Возьмут или нет? Конечно, в милицейских делах я мало что смыслю, но ведь шоферы и им нужны. Работать в милиции, конечно же, интересней, чем возиться с пассажирами. Особенно когда сядет такой себе франт, что и смотреть противно".

Над степью сгустилась ночь. Ветер шелестел шершавыми кукурузными листьями, раскачивал акации на бывшей хуторской улице. Вдали, над оврагом, висел щербатый месяц. Убаюкивало.

Гафуров тем временем думал о Валиеве. За долгие годы службы в милиции он насмотрелся на преступников самого разного рода. Одни, даже убедившись, что проиграли, все отрицали, вели себя нагло, надеясь таким образом скрыть собственное бессилие; другие пытались выгородить себя за счет соучастников; третьи впадали в транс, добавляя этим немало хлопот следствию. Были и такие, у кого хватало здравого смысла понять, что только искреннее признание может облегчить их участь.

Тенгиз Валиев вызывал у майора острое чувство отвращения. Конечно, не тем, что быстро "сломался" и дал согласие показать тайник на хуторе. Этому можно было только радоваться. Гафурова поразило другое. В горотделе, куда Гринько привез Валиева от Сташевской, между ними состоялся такой разговор:

- Вы уверены, что начальник цеха Горлач сам приедет за грузом?

- До сих пор не боялся.

- Он знает, что сын арестован?

- Олег? - Валиев презрительно фыркнул. - Теперь ясно, почему я не застал его у Валентины. Туда ему и дорога!

- Что ж вы так... о своем приятеле?

- Плевать я хотел на таких приятелей! Очень ему все легко давалось. Деньгам цены не знал, сыпал налево и направо... Где вы видели такого придурковатого? - Валиев хихикнул и вдруг дернулся: - Так это он? Он меня заложил? Ах ты ж...

- Оставьте эмоции, - сказал майор. - Его я еще и в глаза не видел. Легче стало?..

"Волчьи законы, - думал сейчас Гафуров. - Деньги, деньги... А еще говорят, будто у преступников существуют свои законы чести. Вот она, эта честь! Нет, нет у этих людей человеческой чести. Затоптана она в грязь, изувечена. Ради наживы готовы один другому в горло вцепиться. Он, видишь, знал цену деньгам. Каким? Своим горбом заработанным или украденным у честных работяг, у государства?"

А Димка Чижик не заметил, как заснул. Дали знать себя дорога, необычные переживания. Но и во сне он был на посту. Будто бы приказали ему залечь на краю дороги: "Охраняй! Твоя задача - подать знак. Ты хоть и чижик, но должен временно обернуться кукушкой. Сумеешь?" Димка заверил, что постарается, и все сделал на совесть, за что получил... тумака под бок.

- Дима, включай фары! Ну, что ж ты...