Леонид Залата - Волчьи ягоды

- Хорошо. Ваш рассказ мы запротоколируем. Конечно, не тут. А пока что объясните, что вам было нужно в больнице?

- Разве я не говорил? - искренне удивился Ярош. - Голова кругом. Там работает жена Савчука, нашего главного редактора. Она хирург. Я как раз собирался на работу, когда позвонил Андрей Андреевич.

- Это кто?

- Да Савчук же. Моя, говорит, жена, уходя на дежурство, схватила вместо своих очков мои. Так ты заскочи, забери. Ну я и заскочил, мне по дороге. Андрей Андреевич без очков как дитя.

- Отвезли?

- Когда же? Гринько велел немедленно быть у вас.

- Придется отвезти. - Панин уже направлялся к двери. - Вы на "Яве"?.. Сделаем так. Отдадите очки, отпроситесь с работы. О том, что было в больнице, - ни звука. Потом в райотдел ко мне. Очки у вас?

Ярош хмуро полез в карман.

- Не доверяете? Вот они... Можете позвонить Савчуку. Гринько не верил и вы вслед за ним. Выходит, я все выдумал? Сам принес розы? Да у меня и мысли не было, что Юля в больнице! А в самом деле, почему она там? Кажется, нога была в бинтах, под простыней не очень разглядишь. И откуда к ней такой интерес у милиции?

Панин поморщился.

- Слишком много вопросов, - сказал он. - Мы с вами, Ярослав, насчет этого как-то договаривались, разве не так? К девяти в райотдел успеете? Вот и чудесно. А насчет недоверия - это вы напрасно. Гринько мог бы и не отпустить вас одного, а вот отпустил.

- Знает, что никуда не денусь.

- Может, и так, - Панин внимательно посмотрел на Яроша. - А может, иначе. Во всяком случае, у него есть причины для сомнений. И виноваты в том вы сами, потому что часто путаетесь у нас под ногами. Чего вас понесло к высоковольтной?

- Когда?

- А сколько раз вы там были?

- Один... один раз.

- Так почему переспрашиваете?

- Выходит, все-таки следите за мной, - сумрачно сказал Ярош. - Играете, как кошка с мышью, а говорите о доверии.

Панин кашлянул с досады.

- Никто за вами не следит! Вы расспрашивали бакенщика о той фатальной майской ночи?.. Ну вот, и мы интересовались. А он обмолвился и о вашем визите. Как видите, все просто. Кроме того, Васю Сосновского подстерегаете около калитки, устраиваете ему допрос. А я же просил вас не вмешиваться в расследование. Просил или не просил?.. Теперь больница, хоть тут не ваша вина, я верю, что это случайное стечение обстоятельств... Пошли, Ярош, мы теряем время.

Они вышли во двор. Дождь шел на город с Левобережья. Там, за заводскими трубами, из грозовых туч спускались на землю черно-синие хвосты.

Что-то мучило Яроша на протяжении всего разговора на квартире начальника уголовного розыска и еще там, в больнице, но он никак не мог понять, в чем дело. Когда оно появилось, это чувство? Когда увидел Юлю? Нет, раньше, наверное, еще тогда, когда незнакомец, который словно подстерегал его за кустами сирени, сунул в руки букет. Да, он, Ярош, в эту минуту подумал: неужели Юля успела выйти замуж? Впрочем, он сказал: в девятой лежит девушка. Не жена, а девушка...

- Олекса Николаевич, я вспомнил. Слышите? Вспомнил!

- Что вспомнил?

- Вспомнил того человека, что букет передавал... Не знаю имени, но видел его раньше. Я иногда встречал Нину около проходной, так вот, он тоже выходил из фабричных ворот. Усики у него. Не такие, как у Ванжи, а узенькой полосочкой и черные... Т-точно, он.

- Обрисовали его Гринько?

- А как же! Только тогда я не вспомнил про фабрику. Это сейчас...

- Ну и отлично! А теперь, как говорит наш общий знакомый из уголовного розыска Гринько, шевелитесь, дядя! Потому что вот-вот начнется дождь.

Тучи и на самом деле уже нависли рядом над Днепром, на асфальт падали первые капли, большие, как горох. Тревожно и одновременно весело защебетали ласточки.

Ярош уехал разочарованный. Казалось, что Панин равнодушно отнесся к его сообщению. Почему же тогда Гринько цеплялся к каждому слову: что да как, откуда да куда? Не разберешь эту милицию. А все-таки чего они крутятся вокруг Юли? Неужели она что-то натворила? Шевельнулась жалость к девушке, которая, он это хорошо знал, искренне любила его, а потом, когда они расстались, не упрекнула ни словом, тихо и незаметно ушла из его жизни. Может, были и слезы, но наедине с собой. Раньше Ярош об этом не думал и почувствовал сейчас вину перед Юлей.

Панина тем временем волновало другое. Слушая рассказ звукорежиссера, он догадался, что цветы принес Валиев. Чудеса да и только! Сперва сбил девушку машиной, а теперь дарит розы. Какая-то бессмыслица. Он проводил глазами мотоцикл Яроша и остановил такси.

6