Леонид Залата - Волчьи ягоды

- Иди ты, Гриня, к чертям! - устало сказал Ванжа. - Ты когда-нибудь бываешь серьезным?

Широкая спина младшего лейтенанта застряла между косяками двери.

- Бываю, Вася, бываю. И сейчас серьезный, как никогда, - Гринько обернулся. - Просто мне не нравится, что ты скис. Хочешь, я с тобой останусь?

Ванжа молчал. В голове гудело. От усталости, от мыслей - путаных, навязчивых, болезненных.

3

Солнце еще не успело заглянуть в окна, когда майор Гафуров повез жену в родильный дом. Всю дорогу, пока машина спускалась с Казачьей горы, где жили Гафуровы, вниз к Днепру, придерживал жену за плечи, ворчал в стриженый затылок сержанту Савицкому:

- Да не гони так, чертов сын! Всю душу вытряхнешь.

В приемном покое Зинаиду встретили как старую знакомую и сразу куда-то повели. Гафуров только и успел махнуть вслед рукой, потоптался немного и вышел на улицу. Как всегда в таких случаях, ему казалось, что он забыл сказать жене что-то важное.

- Все будет ол райт, товарищ майор! - весело крикнул Савицкий, нажимая на стартер. - Зинаиде Федоровне не впервой...

- Зеленый ты еще, - сказал Гафуров. - Такое дело всегда как впервые. Поезжай в райотдел!

Всходило солнце. Ослепительно вспыхнули в его лучах окна домов, будто кто-то одним махом на всех улицах включил свет. Промчался навстречу транзитный автобус, мелькнули за стеклом сонные лица. На железнодорожном мосту через Днепр, невидимый отсюда, гремел поезд. По тротуару в том же направлении, куда они ехали, шел офицер милиции.

- Еще одному нынче не спится, - сказал Савицкий, ловко, одной рукой прикуривая сигарету. - Утренний моцион укрепляет ноги, обостряет нюх. Товарищи, берите пример с лейтенанта Ванжи!

- Ну, ну, - недовольно буркнул Гафуров. - Останови. Куда так рано, лейтенант?

Ванжа козырнул.

- А вы откуда, товарищ майор, если не секрет?

- Секрет. Женишься - будешь знать, куда мужья жен возят. Садись, подброшу.

- Поздравляю, - сказал Ванжа.

- Не говори гоп, пока не перескочишь. Да и не меня поздравлять. Нам никогда не понять ни мук, ни счастья материнского. - Гафуров был переполнен нежностью к Зинаиде и охотно бы рассказал, какая она необыкновенная женщина, работящая да ласковая, но стеснялся. - Ты давай, давай, Савицкий, некогда нам судачить. Или задремал?

- Такое скажете, - обиделся сержант. - Ну что ж, поехали - так поехали. Только куда спешить? В райотделе, кроме дежурного, разве что тетя Прися.

- Мне бы твои нервы, - сказал Гафуров. - Долго будешь жить.

Улицы просыпались. На трамвайных остановках толпились рабочие первой смены; около магазина "Дары полей" с тракторного прицепа выгружали свежие овощи; по Парамоновской топала сапогами колонна курсантов военного училища.

- Панин скоро вернется?

Ванжа пожал плечами.

- Застрял капитан, - сказал Гафуров. - Ты вот что... Мне доложили, что ты вертелся около трикотажной. Не перебегай дорогу, у меня там свои интересы.

- Но, товарищ майор...

- Никаких "но". Пока что ни шагу на фабрику без моего согласия. С Очеретным я договорюсь.

4

Тетя Прися обладала незаурядным талантом создавать в служебных кабинетах домашний уют. Казалось, она была рождена для того, чтоб размещать телефоны, календари, пепельницы, корзинки именно так, чтоб и глазу было приятно, и рукам удобно.

Следователь Ремез, искренне ценя способность уборщицы, однажды сделал ей комплимент:

- Вы, тетя Прися, прирожденный дизайнер.

- И чего бы ругался, - обиделась тетя Прися. - А еще офицер!

К Ванже она относилась с особым дружелюбием, может, потому что он не курил, а цветы, которые тетя Прися приносила с собственного огородика, в его комнате не вяли по нескольку дней. Сегодня в "теремке" рядом с телефонами сияли желтыми глазками ромашки.

Лейтенант наклонился, касаясь усами белых лепестков, понюхал. Ромашки не пахли. Достал из ящика папку, в которой только и было, что несколько бумажек, перечитал показания Квача, записанные почти каллиграфическим, буковка к буковке, почерком Гринько, в поисках не замеченной ранее мелочи. Бывает, что брошенное в разговоре слово минует ухо и только потом, зафиксированное на бумаге и сопоставленное с другими, вдруг привлечет внимание. Оно не торопится открыть свой тайный смысл, но нередко становится отправной точкой для создания рабочей версии. "Для человека с аналитическим складом ума, - говорил капитан Панин, - одна-единственная зацепка - ключ к шифру".

Нет, не было в показаниях Виталия Гавриловича Квача никакой загадки, и все, что он рассказал вчера вот здесь, за этим столом, взволнованно поблескивая стеклышками пенсне, лишний раз указывало на Яроша. Следовательно...