Владимир Лизичев - Москва – Маньпупунёр (флуктуации в дольнем и горним). Том II. Схватка на плато Маньпупунёр

Надевая её верёвку через голову на плечо, заметил, что на её тёмных коричневого цвета боках что-то нарисовано. Снял и поближе рассмотрел, по всей окружности тыквы была вырезана и соответственно выделялась белым цветом некая протяжённая ёлочка, с множеством прямых простых и не простых, кустистых ответвлений.

И тут до ССС, наконец, дошло, что это кроки маршрута, оставалось найти свою точку и узнать, чем тупик отличается от выхода на поверхность. Придя к выводу о том, что он уже ближе к другому выходу от большой пещеры. Семёнов обнаружил два овала на длинной линии, значит он на расстоянии двух факелов горения от другого противоположного выхода, который был обозначен на фляге, как буква английского алфавита V, примыкающая остриём к обоим концам длинной линии, вблизи неё был лишь один овал (или пещера). А как мы помним, да и наш герой тоже, его несли вниз, к большой пещере, минуя маленькую. Потом он нашёл ещё несколько ответвлений от длинной линии по окружности тыквы с расширением в виде V, стало ясно это выходы. Оставалось узнать только свою точку, а это можно было сделать, только добравшись до первого выхода, направо или налево, собственно нечего было гадать, надо топать, а сил почти не осталось, как не осталось ни хлеба, ни печеньки, да и остатков жидкости во фляге едва хватит на сутки пути.

Можно было идти помолясь о завершении предприятия во спасение жизни и души, тем более что внутренний голос подсказывал ему – все будет хорошо, он вырвется. Чего он совершенно не воспринял в этом невероятном месте, так это того, что вся группа руссов-славен прямо пробежала, прошла буквально сквозь него в узком пространстве хода, где и двум людям трудно было разминуться.

При этом, выглядели они самым натуральны образом совсем, как нормальные. Не струились, не просвечивали насквозь, не светились аурами. Он даже чуточку почувствовал, как они, нарушали границы его тела, врываясь с левой стороны и вырываясь с правой.

Ещё он не заметил того, что все болячки прошли, а рана на груди полностью затянулась толстым слоем кожи, а не сочилась как до этого мокрым сгустком крови и сукровицы. Часа через три после той встречи, он нашёл по пути ответвление хода слева, попытался найти его на схеме, что была на тыкве, так как ответвление было коротким тупиком, решил проверить и не ошибся.

Всего в пятидесяти-шестидесяти пяти шагах оперся в тупик и уже пошёл возвращаться, когда услышал вдали шум голосов. Почуяв неладное, положил уже второй горящий факел на каменный пол, поспешно затушил его ботинком и лёг на пол, прижавшись к выемке в стене.

Ему опять повезло, искали его уже двое суток три группы по три человека в каждой с одной страшной задачей – пристрелить на месте, но прежде изъять Панагию, об этом всех и в отдельности каждого предупредили, чтобы знали, не вернут церковный раритет, останутся гнить в том же подземелье. На их стороне были все преимущества – подробные схемы подземных ходов, два лёгких трицикла и один электромопед (зарядки аккумулятора хватало на сорок – пятьдесят километров езды), позволявшие двигаться по туннелю вдвоём на скорости около десяти – пятнадцати километров в час, фонари, вода, специальная экипировка и даже кое-где связь. А у ССС только желание выжить и интуиция.

Он лежал и думал, что если те, кто может его искать ищут его уже давно, то обязательно пройдут весь закуток, не обнаружив его в центральном туннеле, и тогда ему не отбиться.

А вот если они ищут его один – два дня, то есть шанс, что просто проформы ради, на авось посветят фонарём, а свет его может и не достать, тогда ещё повоюем. Но может и страхи его все зря, и кто-то шастает по катакомбам совсем не по его душу? Грамотный охотник за сто метров бы учуял запах факела, тем более затушенного тут же.

Чей-то громкий голос сказал, – Вон он здесь.

Сердце у Семенова готово было выпрыгнуть из груди, колотились даже сосуды вен и артерий, что его окружали.

Ага, вижу – ответил второй.

Тот же голос, что был первым, продолжил.

В десяти шагах этот поворот, посвяти.

Спустя несколько секунд вспыхнул яркий свет мощного аккумуляторного фонаря и осветил весь до стены торца аппендикс. Семён Семёнович лежал, накрыв голову курткой, на его счастье отделка внутренности заимствованной им женской зимней аляски, материал подшивки был темно серого цвета, в отличие от ярко красного снаружи. Что уж там случилось, не известно, но ни один, ни другой из бандитов, смотревших прямо в закуток, Семенова не разглядели. Толи глаз, что называется, замылился, толи свет от куртки не отражался вовсе, бывает такое странное явление в туннелях и шахтах, но свет погас, и голоса вскоре переместились вправо, пока совсем не стали пропадать и не исчезли вовсе вместе со светом фонарей.