Игорь Заседа - Бой за рингом

- Полноте, мистер Казанкини, вам повсюду чудятся враги, - с укоризной произнес я, но сказал это скорее чтобы успокоить Сержа. Я уже кое-что познал в Америке и не дал бы голову на отсечение, что наш разговор не прослушивается.

- Если б только чудились, - тяжело вздохнул Серж. - Досье на мафию и наркотики, которое я сделал для тебя, - это копии с некоторых моих документов, кое-что подбросили... за определенную мзду, естественно, парни из УБН, неплохое подтверждение правомерности моих опасений, - сказал Казанкини и вытащил из черной сумки небольшую тонкую пластмассовую папочку с несколькими листками бумаги. - Вот, бери... Там, кстати, и ксерокопия счета за статью Рубцова, и две банковских квитанции на получение денег от некого Робинсона Джоном Микитюком... Деньги от Робинсона - это от мафии. Теперь твоя очередь просветить меня...

- С просвещением пока не очень, - не моргнув глазом, соврал я, потому что многое из принесенного Сержем входило в противоречие с тем, что выложил мне лично Микитюк. Хотя Казанкини и подтвердил то, в чем без обиняков признался сам Джон...

- Вас скорее всего удивит мое появление в Лейк-Плэсиде. Хорошо, если только удивит, - глядя мне прямо в глаза, сказал Джон Микитюк, когда я очутился на сидении рядом с ним. На этом вступительная речь закончилась, Джон включил передачу, и приземистый, точно распластанный над землей спортивный "Форд-фиеста" рванул с места в карьер. Хорошо еще, что Мейн-стрит была пустынна.

Когда мы свернули к Зеркальному озеру, Джон мягко притормозил, осторожно скатился с наезженной дороги на снежную целину и, проехав десяток-другой метров, затормозил. Джон выключил мотор, и сразу стало тихо, как в склепе.

- Не скрою, - сказал я, продолжая прерванный разговор. Действительно ваше поведение несколько настораживает. Но откровенность за откровенность: я доверяю вам и потому сижу рядом, хотя по логике вещей нам следовало бы встречаться где-нибудь в людном месте.

- Боитесь?

- Нет, просто не люблю ситуаций, когда не могу со стопроцентной гарантией полагаться лишь на себя. Одна из таких ситуаций - нынешняя. Но пусть эта тема больше не беспокоит нас, я здесь и слушаю вас, Джон. Ведь не для того, чтобы обменяться подобными любезностями, вы неслись из Нью-Йорка сюда, не правда ли?

- По такому бездорожью я даже на свидание к любимой девушке не поехал бы - сплошные заносы. Если уж эти мастодонты "грейхаунды" буксуют в снегу... Мне крайне нужно было повидать вас. Время поджимает.

- Что случилось, Джон? Вернее, что изменилось с той поры, как мы встречались в Монреале? Виктор Добротвор, как мне известно, выиграл Кубок и уже улетел домой...

- Я не дурак, мистер Романько, и прекрасно осознаю, что для Виктора Добротвора на этом монреальская история не закончится. Она кого угодно могла уничтожить здесь, на Западе, а уж у вас...

- Что вы знаете о наших порядках, Джон? - не слишком любезно бросил я. - Если Добротвор виновен, он понесет наказание...

- Люди нередко совершают странные вещи по странным причинам. Порой не мешает все же понять, что ими двигало.

- Именно желание понять и привело меня к вам в автомобиль, Джон. А вот что движет вами, признаюсь, не совсем понятно.

- Я и сам порой не отдаю себе отчет, что толкает меня докапываться до истины... Впрочем, побудительные мотивы не столь уж сложны или оригинальны.

- А именно?

- Когда я был любителем, мне довелось, рассказывал уже вам, встречаться с Добротвором. Достаточно ли будет сказать, чтобы вы поверили в это, что движущей силой моего влечения к Виктору была его полная противоположность мне? Во всем. Я волк-одиночка и должен пробиваться в жизни сам, никто не придет на помощь. Виктора тоже слабаком не назовешь, но он - широкая, открытая душа. Я спрашивал себя тогда: кинулся бы я на помощь Виктору, зная, что от этого зависит моя дальнейшая жизнь, и отвечал: нет! А Добротвор кинулся бы не раздумывая! Я готов за деньги биться с самим дьяволом, потому что деньги обеспечивают мне свободу, нет, точнее - определенную независимость в обществе. Для Виктора деньги - лишь необходимый компонент жизни, не более, он перестал бы себя уважать, если б относился к деньгам так, как я. Поначалу я счел его эдаким простофилей, неучем, ибо что значит в нашем мире человек, если он не придерживается этих главнейших правил так, как я?

- Наш мир несколько отличен от вашего, согласен...

- Не нужно, мистер Романько, идеализм превращать в жизненное убеждение. Можно жестоко ошибиться. Я ведь встречался не с одним Добротвором, были у меня и другие знакомства с вашими. И, поверьте, не все они разделяют взгляды Виктора. Думаете, я не привозил вашим боксерам - по их просьбе, и деньги мне за это платили - новейшие допинги, которыми пользуются у нас профессионалы? Поэтому Виктор Добротвор поначалу не пришелся мне по душе...