Сергей Моторин - Генерал вытегорских карьеров. Собрание сочинений

Особенно преуспел Замок по части издательств. Имея связи за границей, выпускал точные дубли наиболее популярных изданий, вагонами их тиражировал и продавал по меньшей цене, чем рыночная стоимость, все было на мази, обложки супер и так далее.

Неугодных и несогласных просто отстреливал, люди исчезали через частный морг, устроенный Замком под Питером, так что пословица:

«Ищи ветра в поле!» по Замку переименовалась в «Ищи трупы в поле!», чем он был премного доволен, часто напевая про себя эту поговорочку.

Любил Замок в церквушки захаживать разных исповеданий, любопытно было ему всё, заупокойные свечи всегда ставил после очередной «Недельки» и заказывал поминание годовое, баксов не жалел на эти дела, крест носил тяжелый, золотой, с колючками по краям, с гравировкой «Многая лета!», митрополита благословение принял на благотворительные дела, да его нет уже давно, и уход его покрыт тайной, проклял его видно, он на том свете, неспокойно Замку последнее время, флажки красные чует, облаву на него, последние убийства Фаневича, Наровойтовой и других чуть не выдали его с потрохами.

На похоронах Наровойтовой на Никольском кладбище Лавры крест у него с цепочки сошел и в трусах застрял, исколол всё место блудное, а доставать неудобняк, пальто длинное, новорусское. Галочке царство небесное! С характером была баба, да мешала много! Тут еще этот «Антикриминальный комитет» с Кивулиным, шерстить стали всех, связи копать, гебешники гребанные! Сколькоих кормил и МВД, все мало!

Серега мотался по школам, воинским частям, презентациям, кабаки и кабачки, ночные клубы, случайные квартиры у старых и «новых» руских. Гитара кипела, рвутся струны и душа, а выйти на Замка не удается, где он, кто он?

Судьба вывела его на могилу Виктора Цоя на Богословском

кладбище, спел ребятам- поклонникам Виктора свою песню памяти Цоя:

Из кочегарок выходят певцы

и погибают, дождавшись цветов,

вновь улыбнулись вокруг подлецы,

звездой обманув наших отцов.

В топке сердечной рождалась строка,

в топке сердечной боль жизненных мук,

только девчонки святая рука

в топке волнует угли разлук.

Всю жизнь долбим души во льду,

нервы, как искры, сгорают дотла,

из кочегарок душевных уйду,

если до сердца успеет игла.

Через дорогу от Цоя метров тридцать вглубь кладбища похоронена несколько лет назад племянница Клюева, дочь его брата Петра – Голубова. Сергей сам и нёс её гроб, то есть переднее основание гроба на голове, так как пройти между могилами было затруднительно, впился гвоздь от гроба в голову Сергею, остался шрам-память от тетушки, а еще Сергей считается поэту Клюеву внучатым племянником, если верить бабушке Вере, которая родом из Щекино Вытегорского района, видела Онего на берегу Тудозера, ее описание совпало с фотографией Клюева в те годы, о том гуторил и Насонков Володя, родня сестре Клюева- Расщепериной, а Серега- родня Насонковым, в-общем, седьмая вода на киселе, а всеж приятно.

В компанию, заслышав песню, подсел старичок-бомжачок, опрокинул предложенную рюмашку за Цоя, занюхал рукавом, хотя закусон имелся на газете, лежавшей на земле и служащей столом. Руки у старичка – обрубки – рукавицы, таким родился, инвалид, кормящийся на кладбище, а по теплой погодушке и ночующий здесь.

– Сема-«Видак» – представился он.– Повидал я, значит, немало, по- бродил-покуролесил, сынки мои, рабы божьи, по свету, и хорошего, и падали насмотрелся, сытой по горло обещаньями, а где правда, коли собственную квартиру могу только с улицы наблюдать, дернуло же меня после смерти старухи моей подать на размен, чтоб платить меньше по квартплате, дороговато платить за двухкомнатную, так вот теперь в спальном мешке по подвалам-чердакам у Московского вокзала ошиваюсь!

Не пейте, ребята, ум пропить- ума не надо большого, а вот потом похмелье, все равно что сейчас Русь наша бражки напилась, на коленках стоит, да Вы не шибко слушайте, у меня ж высшее образование, вот видите, какой ученый бывшего СЭСЭР перед Вами? А таких до едрени матери и в Питере, и по стране! Вагоны умов! А толку? Вот ты, паренек, с гитарой поешь умно, по делу, а где толк, изменения-перемены, так сказать, для улучшения жизни простого народа? Тут, братцы, подпил я не-много в прошлую ночь, богатого хоронили, да и заснул на ветках еловых на его могиле свежей. Слава Богу, мороз меня пожалел, не шибкий был, всё, кажись, цело. Так вот, лежу это я, братцы, а близкую от меня могилу -то разрывают удальцы в кожанках, да всё молча, какой-то мешок сунули в могилку неглубоко и снова зарывают. А я-то, грешным делом, в штаны малене, жду, не шелохнусь, ну, думаю, Сима, клад привалил тебе, денег, видно, куча! Дождался, пока молодцы ноги сделали и ну рыть культяпами, как экскаватором, не смотри, что они как рукавицы, дело знают, и по бабам тоже могут, кхе-кхе, с дороги не собьются, если надо!