Виктория Платова - Анук, mon amour...

– Мне все равно. Но для «Ламартин Опера» это было бы несомненным благом. И постояльцев бы прибавилось.

– Вы полагаете?

Ну да. Это привлекает людей… Гарцевание на месте преступления, я имею в виду. Людям свойственно совать нос в чужую смерть. Это одна из немногих вещей, которая заставляет их почувствовать себя живыми…

– Вам тоже… ничто человеческое не чуждо?

– Мне все равно. К непристойностям я равнодушен.

– К непристойностям?

– Ну да. Смерть всегда выглядит непристойно, поэтому все так охотно о ней говорят.

– И только у вас в отеле – тишь да гладь…

– И никто не говорит о смерти.

– Кроме вас.

– Я тоже не большой любитель. Просто – о чем еще беседовать с инспектором полиции? Не о сезонных же скидках на автомобили, ведь так?

– Можно поговорить о Японии. Еще точнее – о японцах. Еще точнее – о японке. О мадемуазель О-Сими Томомори.

– Можно и об этом.

– Что означают ваши иероглифы?

– Вы о татуировке?

– Да.

– Ничего. Ничего они не означают…

– Вы как будто нервничаете?

– Нет. Не из-за иероглифов, во всяком случае. Жаль, что с мадемуазель О-Сими случилось…

– А что случилось с мадемуазель О-Сими?

– Не считайте меня идиотом, мсьеэ-э… Бланшар. Раз вы здесь и хотите поговорить о ней с совершенно посторонним человеком – наверняка ничего хорошего с ней не случилось. Я давно это подозревал.

– И как давно?

Все это время. Все полтора года. С тех пор как ваши товарищи перевернули вверх дном ее номер. Они и со мной беседовали. Я тогда рассказал им все, что знал. А теперь являетесь вы…

– С теми же вопросами, молодой человек. С вопросами полуторагодовалой давности.

– Не имеет значения. Я хорошо помню мадемуазель О-Сими.

– Профессиональная память?

– Нет. Я просто хорошо ее помню, вот и все.

– Остальным постояльцам везло меньше?

– Наверное. Мы с ней. ..мыс ней подружились, пока она жила в «Ламартин Опера».

– Что значит – «подружились»?

– Мы болтали. Она мне симпатизировала. Иногда она спускалась по ночам. Я ведь ночной портье. Ее мучила бессонница – и тогда мы болтали. Первый раз она спросила, есть ли у меня снотворное. Я сказал, что могу сбегать за ним в аптеку. Это идея показалась ей менее привлекательной, чем просто поговорить со мной.

– Она знала французский?

– Очень плохо. Две или три дежурных фразы.

– Но мысль про снотворное она все-таки до вас донесла?

– Она спустилась с разговорником. У нее был карманный разговорник.

– С его помощью вы и вели беседы?

– Нет, мы говорили по-английски и немного по-японски. Я давно изучаю японский, так что разговорная практика была как нельзя кстати.

– Увлекаетесь Японией?

– Можно сказать и так.

– А японками?

– Мы просто болтали. К тому же она была влюблена.

– В вас?

– Ну что вы!.. Я ведь всего лишь портье. Ночной портье. Влюбиться в человека, который выдает ключи?..

– Она рассказывала вам о своем возлюбленном?

– Можно сказать и так.

– У вас есть девушка?

– Какое это имеет значение?

– Да вы не нервничайте.

– С чего вы взяли, что я нервничаю? А со своей девушкой я расстался. Точнее – она меня бросила.

– Почему?

– Это важно? Она была не в восторге от моей работы.

– Почему?

– Она отнимает слишком много времени. Не девушка – работа. И потом – это ночная работа. А моя девушка хотела, чтобы ночи я проводил с ней.

– Капризом это не назовешь. Значит, вы променяли свою девушку на работу?

– Мне нравится моя работа. Вообще-то я и родился в гостинице… Мои родители путешествовали по Швейцарии, так что свое первое путешествие я совершил в утробе матери.

– А второе?

– Разве я сказал, что было второе?.. Отель «Теплый воздух», в нем я и появился на свет. Вы ничего не слышали об отеле «Теплый воздух» в Швейцарских Альпах?

– Нет. А должен был?

– Там останавливалась Гарбо.

– Гарбо?

– Грета Гарбо, великая актриса. Отец был без ума от Джуди Гарланд, а маме всегда нравилась Гарбо.

– И поэтому она отправилась рожать в этот самый… «Теплый воздух»?

– Нет, не поэтому. Она и не собиралась рожать, я сам настоял.

– Как это – настояли?

– Родился семимесячным. Отель, где останавливалась великая Грета, разве я мог такое пропустить?

– Действительно, не могли.

– Ладно, это просто шутка. Не насчет Греты, не насчет отеля – насчет меня… Вы могли бы поджечь спичкой богомола?

– Какого богомола?

– Живого. Богомола или кузнечика – неважно… Ухватить за лапки и поджечь.