Наталья Андреева - Пока цветет лотос

Насмерть! Я невольно вздрагиваю! Неудивительно, что я сегодня в пылу борьбы с Людмилой нажала на курок! С моими-то способностями! Сколько полезных вещей я уже сломала! А теперь вот человек…

Я так раскаиваюсь, что готова немедленно пойти в полицию.

— Не вздумай, — говорит Вадим.

Я вздрагиваю:

— Ты что, мысли читаешь?

— Просто я знал, что, когда ты придешь в себя, именно эта мысль и придет в твою голову. Полуженщины-полуребенка. Пойти в полицию с повинной. Подумай о своей семье.

— Именно этот аргумент ты собираешься выдвинуть Андрею?

— Сообразительная.

С тяжелым вздохом я говорю:

— Да, наверное, ты прав… А когда ты поговоришь с Воронцовым?

— Завтра.

— Интересно, когда он приедет домой?

— Уж этого я не знаю.

К подъезду я иду одна, Вадим меня не провожает. Все правильно: отношения у нас чисто деловые. Провожают любовниц и в щечку их целуют на прощание. А мы ограничиваемся коротким «созвонимся». Я здороваюсь с консьержкой и поднимаюсь к себе на третий этаж. В квартире тишина. Муж ночует на даче. Если даже мне удастся выкарабкаться, мы, скорее всего, разведемся. И где, интересно, я буду жить? После того, как Юля меня предупредила, я с Воронцовым все-таки поговорила. Набралась мужества и спросила:

— Андрей, а почему ты до сих пор не записал на меня какую-нибудь недвижимость?

— Недвижимость?! — заорал на это Воронцов. — Да ты мне «винды» пять раз сносила! Ты сломала три электромясорубки! Угробила пять пылесосов! До сих пор не пойму, как ты это сделала? Да что там пылесосы, — он махнул рукой. — Победитовое сверло! Я удивляюсь, откуда у тебя столько силы? Ты ломаешь вещи, которые кажутся неубиваемыми!

— Я картину хотела повесить!

— У тебя что, мужика в доме нет?!

— Да ты только и делаешь, что орешь!

— Мамочки, — Воронцов взялся за сердце. — Она со мной еще и спорит!

— И при чем тут недвижимость? Какая связь с пылесосами?

— Да притом, что ты ни одной инструкции прочитать до конца не можешь! А тут целый договор купли-продажи! Да ты эту недвижимость через три дня подаришь собачьему приюту! Тебя, дуру, любой обведет вокруг пальца с твоими-то куриными мозгами! Все, что ты умеешь, это варить борщ и жарить котлеты!

— Неправда! Я йог!

— Если ты освоила позу овцы, это еще не значит, что ты йог, — съехидничал супруг.

— Нет такой позы!

— Есть, милая, — он рывком развернул меня к зеркалу: — На, смотри!

— А ты бегемот, Воронцов! И животное!

— Озвереешь с тобой. В общем, так. Семейный устав: муж всегда прав, пункт первый. Пункт второй: если муж не прав, смотри пункт первый.

— Ты всегда так говоришь! На любую мою просьбу!

— Надо же! Запомнила! Вот и живи с этим. Все. Отправляйся в постель. С этим ты тоже неплохо справляешься, потому я до сих пор тебя и терплю.

Вот и весь разговор. А я теперь останусь без квартиры. Я невольно втягиваю голову в плечи и становлюсь похожа на черепаху, которая спряталась в свой панцирь. Так и живи теперь, Степанида Алексисовна! Может быть, позвонить Воронцову? Нет, не стоит. Он на меня зол. Даже ночевать домой не приехал. Интересно, что он сказал Вадиму, если опустить все матерные слова? Потому что костерил он меня нещадно, я в этом уверена.

Я ложусь в постель и пытаюсь уснуть, но даже пранаяма не помогает. Вообще ничего. Промучившись два часа, я все же набираю номер Андрея. Сначала гудки, потом он сбрасывает мой звонок. Теперь я понимаю, насколько близка к разводу. И к тюрьме.

Мне удается уснуть только под утро. Утром я звоню в клуб и отменяю все свои занятия. Поскольку я никогда еще этого не делала, меня прощают. Александр Иванович заботливо спрашивает:

— Стеша, ты заболела?

— Да, — вру я и краснею. Хорошо, что по телефону этого не видно.

— Ладно, лечись.

— Скажите, а…

Мне хочется спросить: «А вы не видели сегодня Воронцова?» Вдруг Андрей с утра решил позаниматься фитнесом? Мне очень хочется знать, где сейчас муж? Но я представляю себе, как это будет выглядеть, если я спрошу «где Воронцов?» у хозяина фитнес-клуба!

— …а кто меня заменит, Александр Иванович?

— Скорее всего, Вика.

— Это хорошо.

Весь день я лежу в постели, будто и в самом и деле больна. У меня ощущение, что я повисла на веревке между небом и землей или, скорее, между раем и адом. Причем рай, он очень земной. Это просто наша с Андреем квартира и жизнь в ней, как раньше. Я мечтаю, как было бы хорошо, если бы я не стала его выслеживать, не поехала бы домой к Людмиле, не стреляла бы в нее… Почему до сих пор не изобрели машину времени? Хотя бы радиусом действия в одни сутки. Всего одни. И я бы успела. Я бы вернулась во вчерашний день, позвонила Вадику и сказала: