Фергюс Хьюм: Тайна цыганского фургона

— С вашего разрешения, мадам, — Дик осторожно поднял ее и поднес к огню, горящему теперь очень ярко. Но, даже несмотря на его осторожность, она слабо сопротивлялась его действиям.

— Нет! Нет! Нет! — повторяла она тихо, но настойчиво. — Поставьте меня на землю.

— Глупости! Я не могу оставить вас в темноте с вывихнутой лодыжкой! — Он поставил ее около огня и побежал к повозке.

По дороге к ней он изумлялся, как изумлялась Кристабель, когда встретила таинственную Леди в волшебном лесу 1. Эта леди не была темной, но была самой что ни на есть сказочной, как ему показалось при встрече, когда он успел разглядеть ее волнистые золотистые волосы. К тому же она выглядела очень мило и одета очень дорого. Вот так приключение! Прямо рядом с ним из ниоткуда появилась потерявшаяся придворная дама, наряженная в модное торжественное платье и укутанная в украшенный золотой вышивкой плащ. Дик, глубоко задумавшись о причудах судьбы, вернулся к своему ангелу, принеся с собой теплое стеганое одеяло, подушку, бутылочку мази и сделанные на скорую руку повязки. Свой великолепный плащ девушка носила, прикрывая все лицо и шею, так что были видны только ее рассерженные глаза. Она встретила своего спасителя несколькими приглушенными, отнюдь не добрыми словами.

— Я бы попросила вас так не делать! — резко бросила она ему, и голос ее был такой же рассерженный, как и глаза.

— Моя дорогая леди, вы сами не знаете, чего хотите, — сказал Лоусон, аккуратно подкладывая подушку под ее голову и накрывая ее одеялом.

— Если вы джентльмен, то отпустите меня, — с негодованием возразила она.

— Конечно, пожалуйста.

Он поднялся с колен и отступил на шаг.

Она собрала все силы, чтобы подняться, но не смогла.

— Вы видите, что я не могу! — сказала она раздраженно.

— Я это понял, еще когда поднял вас вон там, — холодно заверил он ее, думая, какая же она невероятно женственная и как очаровательны ее возражения. — Позвольте мне взглянуть на вашу лодыжку.

— Нет! — Она надела на свои стройные ножки красивые вечерние туфли и спрятала их под платьем. — Уйдите! Ай! — Ее левая нога показалась из-под платья, так как, естественно, смена положения вызывала боль.

— Не будьте такой глупой, — грубо отреагировал ее спаситель. — Я должен натереть вашу лодыжку этой мазью и перевязать ее.

— Вы доктор? — спросила она с недоверием.

— Думаете, я бы разъезжал по стране в повозке, если бы был доктором?

— Я не знаю… это…

— Вы ничего не знаете, не знаете даже, как вы невозможны, когда больны.

— Что? — нахмурилась она и поморщилась от боли. — Как это грубо.

— Зато чистая правда. Ну же, я не обижу вас. Снимите туфлю и чулок.

Покорившись его властному тону и доверившись женской интуиции, которая подсказывала, что ему можно доверять, она подчинилась. Мужчина аккуратно растер нежную лодыжку обжигающей мазью, наложил повязку и встал, чтобы она могла надеть туфлю обратно; конечно, без чулок. И в этот момент он обнаружил, что девушка потеряла сознание от боли, а плащ упал с ее лица.

— Боже мой! — прошептал молодой человек, тронутый до глубины души прекрасным лицом девушки, таким идеальным и нежным. — Неземная красота.

Его похвала была преувеличением, хотя все же честным и заслуженным. Но Дик, настоящий джентльмен, не воспользовался сложившейся ситуацией. Взглянув на девушку одно мгновенье, он поспешил наполнить чашку водой из ручья и сразу попытался привести потерявшуюся незнакомку в сознание. Ее волшебные голубые глаза — по золотистому цвету волос Дик решил, что они голубые, — приоткрылись, и он увидел в них выражение смущения, которое мгновенно сменилось смесью страха и вызова. Девушка села, снова укуталась в свой роскошный плащ — но в этот раз не закрыв лицо — и съежилась от мысли, в какую ситуацию она попала. Лоусон приписал это волнение боли в лодыжке.

— Нога болит? — с волнением спросил он.

— Вообще-то лодыжка, — резко возразила она.

— Извините, — он оставался невозмутимым. — Лодыжка болит?

Это было сказано настолько мягко, при этом с такой искрой в глазах, что обессилевшая леди позволила себе улыбнуться. Но затем она снова нахмурилась; теперь уже от осознания искренности его желания помочь ей.

— Вы могли бы сделать что-нибудь более полезное, чем стоять здесь и смеяться надо мной, — неожиданно для самой себя заметила она.

— Да, мог бы, — радостно согласился Дик и наклонился к ней. — Если вы позволите, я отнесу вас в мою повозку и, с вашего разрешения, положу на кровать, где, мне кажется, вам будет намного удобнее.