Татьяна Устинова: Ждите неожиданного

«Евгений Шварц» – было написано на зелёной затасканной обложке, «Пьесы». Лениздат, 1959 год.

Ксения швырнула книжку обратно, поднялась, пошла, стараясь балансировать, то и дело хватаясь руками за стены, дверь каюты захлопнулась за ней.

К обеду Наташа, ставшая на предстоящие десять дней Ташей, переоделась. У неё не было «круизной коллекции», как у её палубной знакомицы, зато были совершенно новые и очень правильно рваные джинсы и длинная тоненькая маечка, полосатенькая, похожая на матроску. Таша немного постояла перед зеркалом и накинула на плечи белый хлопчатобумажный свитер – чтобы завершить образ.

В этом последнем путешествии она будет выглядеть прекрасно! Она так долго к нему готовилась, собиралась, пересчитывала деньги, прикидывала, хватит ли на все радости.

А если на какие-нибудь не хватит, то и наплевать!..

В салоне, где было много красного дерева и позолоты, с бронзовыми фигурками и роялем, с лилиями в высоких вазах, на паркете толстый ковёр, на окнах с жарко начищенными медными рамами белоснежные шторы, оказалось накрыто несколько столов. Каждый стол украшали небольшие круглые букетики и крахмальные салфетки – остроконечными горками.

Ближе всего сидели двое – пожилая женщина в восточном бурнусе и тюрбане, очень яркая, а с ней рядом молодая, в цветастой кофточке, очень блёклая. За ними ещё один стол был занят бородатым и очкастым молодым человеком – он не поднимал головы от планшета и вообще по сторонам не смотрел. Таша быстро оглядела его, и он ей вдруг понравился. У него было славное лицо – ей так показалось, – и чему-то в планшете он иронично улыбался. Улыбка Таше понравилась тоже. У самого окна сидел человек неопределённого возраста в белых брюках и синем пиджаке, когда Таша вошла, он поднялся, сделал движение, словно щёлкнул каблуками, подошёл к ней и поклонился.

– Владислав! – представился он и поцеловал Таше ручку. От него сильно пахло ландышем и, кажется, ещё спиртным.

– Наташа. – Она тихонько высвободила руку из его пальцев, он отпускать её как будто не собирался и всё время пристально и доброжелательно смотрел ей в глаза. – Можно Таша.

– Какая прелесть, – восхитился Владислав. – Мне нравится всё старинное: вещи, имена. Тата, Ляля, Таша. Они очень уютно звучат. Не правда ли?

Он говорил, как будто из роли, и Таше стало смешно. Она огляделась по сторонам в поисках своего столика.

– Вы из какой каюты? – озаботился Владислав.

– Из первой.

– О! Тогда разрешите проводить вас к вашему месту. Оно самое лучшее!..

И он сделал локоть кренделем.

Таша взяла его под локоть, и по неслышному ковру они прошли к столику. Отсюда на самом деле открывался самый лучший вид на реку.

Таша уселась, сняла со сверкающей тарелки горку из накрахмаленной салфетки, вздохнула от счастья и стала смотреть на реку.

– Принеси мне воду, Лена, – негромко говорила старуха, – только не из холодильника, а ту, которую Коля поставил в шкаф. А боржоми возьми холодный.

– У них, наверное, здесь есть боржоми, – шелестела в ответ Лена.

– Я понятия не имею, что они налили в бутылки! Может быть, воду из реки! А у нас самый настоящий боржоми, ты прекрасно это знаешь.

– Хорошо, Розалия Карловна.

Владислав всё топтался возле Ташиного столика. Видимо, отдавал дань номеру один!..

– Вы путешествуете со спутником? Или мне разрешается присесть?

Тут уж Таша слегка засмеялась и сделала приглашающий жест, но ничего из этого не вышло.

– Прошу прощения, – сказали рядом насмешливо, – но это наше место, и мы его никому не отдадим!

Напротив Таши усаживалась Наталья Павловна. На этот раз на ней был белый льняной сарафан, на плечи накинута павловопосадская шаль с кистями, завязанная спереди громадным узлом. А на руках у неё трепыхался… невиданный зверь.

Таша поначалу не поняла кто: то ли хорёк, то ли крупная белка, то ли странной породы кошка.

Владислав вновь сделал попытку щёлкнуть каблуками сандалий – он и щёлкнул бы, если бы на сандалиях были каблуки! – и поддержал стул Натальи Павловны, хотя та уже села.

Представился и поклонился.

Наталья Павловна кивнула и, словно отпустив Владислава, который тем не менее никуда не ушёл, повернулась к Таше.

– Мы сидим вместе, – сказала она. – За одним столиком! Вы же не против, Таша? Познакомьтесь, это Веллингтон Герцог Первый.

Таша смотрела во все глаза.

Невиданный зверь оказался не крысой и не белкой, а собакой. Таша видела таких в журнале.