Татьяна Устинова - Ждите неожиданного

Степан Петрович за грудки, за клетчатую рубаху, поднял его и поставил на ноги.

– Убивают! – пискнули из толпы.

Степан ощупал пострадавшего – ноги, руки, шею, – потом пристально посмотрел в глаза. Богдан опять моргнул.

– Зубы целы? – спросил Степан и будто собрался полезть ему в рот, но тут Богдан мотнул головой, отстранился и сказал внятно:

– Целы.

– Наташ, ты полицию вызвала? – спросил Владимир Иванович у Натальи Павловны.

Пристроенный в куст боец зашевелился и неуклюже, задом вверх, стал выбираться.

– Вызвали, вызвали! – сказали из толпы. – Едут! Как же! Дождёшься их! Пока приедут, тут поубивают всех!

– А кто кого убивает-то?!

– Да вон мужики здоровые на пацанов напали! Туристы проклятые, все беды от них! Небось из Москвы! Откуда им ещё быть!

Таша всё держалась за щёки и с трудом переводила дыхание.

Взревела сирена, и возле памятника остановилась полицейская машина, из неё стали поспешно выбираться люди в форме.

– Ну что? – спросил Степан Петрович будничным голосом. – Продолжим отдыхать?..

Возвращаться на теплоход Таша и Наталья отказались решительно. Герцог Первый тоже отказался и тоже решительно.

– Там и без вас свидетелей навалом, девчонки, – уговаривал их Владимир Иванович, – ну чего в отделение ехать, лучше полдничать ступайте!

– Нет уж, – сказала Наталья решительно. – Вместе так вместе!..

В участке было до того жарко и душно, что Таша моментально покрылась липким потом – вся с головы до ног. Пахло канцелярией, немытым телом и как будто машинным маслом.

Самое ужасное, что Владимира Ивановича и Степана затолкали в клетку, туда же, куда и остальных четверых, а когда Наталья начала протестовать, низенький человек в форме грозно сказал, не глядя на неё:

– Разберёмся, гражданка! Прошу сесть и не мешать следственным действиям!

– Каким ещё действиям, – возмутилась Наталья Павловна, прижимая к себе Веллингтона, словно его тоже собирались посадить за решётку как нарушителя общественного порядка. – Они бы его убили, эти придурки! Они же били Богдана – все!

Тут низенький в первый раз взглянул на неё, чему-то удивился, подтянулся, расправил плечи и представился:

– Капитан Воробьёв. А вы тоже, стало быть, с парохода? Или супруга?

– Мы все с теплохода «Александр Блок» и были на экскурсии! К памятнику мы подошли, когда там уже… избивали вот этого человека! – И она кивнула на Богдана, который сидел на жёстком клеенчатом стуле и поминутно шмыгал носом.

– Ну пройдите в кабинет, пройдите!

– Товарищ капитан, – говорила Наталья Павловна очень убедительно, входя в тесное помещение, где под потолком вяло крутился вентилятор и стояли несколько столов и стульев, – не было никакой драки. Было самое настоящее избиение! Вон те четверо избивали Богдана, он тоже с нашего теплохода! И даже не четверо, их гораздо больше было! Но остальные убежали, когда наши… вмешались.

– Вы проходите, проходите!..

Таша зашла следом, на неё никто не обращал внимания. Наталья Павловна вся пылала от негодования и была очень красива – видимо, это как-то тронуло за душу товарища капитана, потому что он стал любезен и добродушен.

– А что это у вас, зверок какой?

– Это собака. Послушайте, товарищ капитан…

– Какая же это собака? – удивился капитан. – Это, так сказать, непонятность какая-то, а не собака! У тестя моего, к примеру, собака! Волков по осени давит, волкодав называется, а это что ж такое?.. Документики есть?

– На собаку? – не поняла Наталья Павловна, и капитан позволил себе улыбнуться.

– Ваши, ваши документики бы! Да вот и девчушкины. Она же тоже, как я понимаю, свидетель?

Таша кивнула.

– Наверное, нужно врача вызвать, – сказала она. – Вдруг Богдану что-нибудь… сломали или отбили?

Капитан посмотрел на неё с изумлением:

– Медицинское освидетельствование хотите? Дело будем заводить? Ну, как знаете, конечно…

Наталья пристроилась рядом с Ташей на пыльный стул. Широкая светлая брючина задралась, открыв загорелую ногу, и футболка чуть съехала с округлого плеча. Капитан вздохнул, отвёл глаза и позвал:

– Кондрашов! Кондрашов!

В распахнутую дверь заглянул ещё один мужик, тоже в форме, только помоложе.

– О, – удивился капитан, – Пилипенко, приведи пострадавшего.

Кондрашов, оказавшийся Пилипенко, выпучил глаза и пролаял:

– Заходи! – и в дверях появился Богдан.

– Ну? – спросил капитан у Натальи. – Вроде на своих ногах стоит, не качается, кровью не харкает! Не харкаешь кровью-то?