Денис Дроздов - Получил наследство кот

Прием удался – Людмила, как всегда, была на высоте. Она признавала только «хай-класс», и только один Звоницкий помнил, как Люда обожала слипшиеся пельмени из кулинарии за углом.

Были сказаны уже все тосты – и за здоровье именинника, и за его очаровательную супругу, и за дальнейший карьерный рост, и за дорогих гостей… Гости разбрелись по кучкам, фонарики зажглись над противомоскитной сеткой, вечер дышал прохладной…

И тут Глеб поднял голову от тарелки. Он был слегка пьян, но соображал нормально. Кто все эти люди?! Деловые партнеры, «полезные» знакомые. Кто эта женщина, что деловито беседует с помощником губернатора? Неужели это его жена?

Ему сорок пять. У него нет друзей – только полезные люди. Нет любимой – только удобная, как старый башмак, супруга. А что, если с ним приключится инфаркт? Вот прямо сейчас? Каким вспомнят его люди? И что вспомнит он сам – о своей жизни, которая почти уже прошла?

Овчарку Весту? Почему-то, кроме его старой собаки, никаких привязанностей в жизни Звоницкого не было… не считать же случайные любовные истории…

Тот вечер закончился как в тумане – с горя Глеб напился так, как давно уже себе не позволял. Людмила на такси доставила мужа домой, сгладила неловкость перед гостями. Но и так никто ничего не заметил.

С тех пор нет-нет, но всплывали иногда с темной глубины тревожные мысли, нарушали распорядок идеально устроенной, удобной, привычной жизни…

Вскоре Глеб развелся с Людмилой – кстати, по ее инициативе. Супруга заявила, что давно уже любит другого – помощника губернатора, того самого. Звоницкий ужасно удивился: «Людмила» и «любить» казались ему несовместимыми понятиями. Но на развод, разумеется, согласился – все прошло тихо, чинно, благородно. Людмила получила загородный дом, а Глебу осталась квартира в центре.

А потом был взрыв.

Выйдя из больницы, Глеб Аркадьевич попытался наладить свою жизнь. Пенсия у него была более чем приличная, квартира в тихом центре, машина… Но жизнь упорно не налаживалась. Родители Глеба давно умерли, братьев или сестер у него не было. Глеб хотел завести собаку… но с покалеченной ногой прогулка превратилась бы в пытку, так что даже в этой простой радости ему было судьбой отказано.

Однажды зимней ночью Звоницкий обнаружил себя стоящим на балконе. Если встать вон на тот ящик, то и палка не помешает. Одно движение – и нет ничего этого: ни одиночества, ни жизнерадостного мелькания в телевизоре с выключенным звуком, ни коробки с лекарствами на столике у кровати.

Он стоял на балконе долго, глядя на цепочки разноцветных огней, – до тех пор, пока не замерз. Потом вернулся в комнату, негнущимися руками закрыв на щеколду балконную дверь.

На следующее утро он позвонил риелтору. Продал громадную квартиру в тихом центре – как он и предполагал, за эти годы она взлетела в цене и теперь стоила целое состояние – и купил «двушку» на окраине, в зеленой зоне по соседству с парком. А оставшихся денег как раз хватило для того, чтобы открыть ветеринарную клинику.

Это было два года назад. За это время Звоницкий заочно, на коммерческой основе, окончил ветеринарный институт и с удовольствием уволил властную Марью Петровну – ветеринара с двадцатилетним стажем, которую взял на работу сразу же, как открыл собственную клинику. Надо сказать, что от Марьи Петровны Глеб научился большему, чем в ВУЗе. Вот только сработаться с властной и грубоватой дамой так и не смог. Та все время пыталась командовать, а Звоницкий, проработавший много лет на руководящих должностях, от такого отвык. Полтора года, пока шла учеба, он терпел, как терпит послушник от старого монаха. А в день, когда получил диплом ветеринарного врача, с облегчением расстался с Марьей Петровной, выплатив ей «золотой парашют». Вот уже полгода Глеб Аркадьевич работал один – ну то есть не один, а с постоянно сменяющими друг друга незадачливыми ассистентами…

Звоницкий крутил руль «Паджеро» и прикидывал, как вести завтрашний прием. Без помощника это будет трудновато… Но ничего, справился сегодня – справится и завтра. Одна операция назначена на четырнадцать ноль-ноль, а так ничего серьезного…

Глеб поймал себя на мысли, что превращается в трудоголика – надо же, постоянно думает о работе! Но клиника была его любимым детищем, так что это простительно. Волевым усилием он выкинул из головы мысли о работе и сосредоточился на сегодняшнем дне. Точнее, вечере.

Сегодня ожидалось то, чего в жизни Звоницкого давно уже не было, а именно праздник.