Денис Дроздов - Получил наследство кот

Звоницкий устроился в последнем ряду пришедших проводить адвоката в последний путь. Он заметил, что на похороны Ильи Старикова собрались те же самые люди, что еще два дня назад присутствовали на его юбилее. Глеб внимательно вглядывался в знакомые и незнакомые лица вовсе не потому, что надеялся вычислить убийцу, который непременно явится на кладбище и выдаст себя дергающимся глазом. Нет, сотрудник прокуратуры Звоницкий в такие глупости не верил. Просто он пытался понять, с кого лучше следовало начать…

Разумеется, все были в черном, но все были одеты элегантно, многие женщины в платках и темных очках, хотя день был пасмурным, серым. Некоторые из них прижимали к глазам носовые платочки и всхлипывали – но сдержанно.

Жена и дочь стояли по разные стороны от могилы.

Вдова была бледна, из-под черных очков непрерывно катились слезы. Должно быть, Ирина выглядела ужасно и потому не хотела снимать громадные, в пол-лица, итальянские очки.

Арина не плакала. Напротив, ее глаза сканировали толпу, словно девушка кого-то искала взглядом.

Звоницкий обратил внимание на женщину в мешковатом платье и глухом черном платке, стоящую рядом с ней. Лицо ее показалось Глебу смутно знакомым. А-а, так это же Татьяна, первая жена Старикова, мать Арины! Глеб не видел ее лет двадцать. Первая красавица курса, заводила всех проказ, кавээнщица и альпинистка… Надо же, как постарела! Татьяна, как и дочь, не плакала, глаза ее не отрывались от крышки гроба.

Среди пришедших проводить Илью Старикова в последний путь выделялись трое мужчин. Они стояли поодаль и казались столь же уместными, как муха в молоке. На родственников Ильи не похожи, на друзей – тем более… Может быть, старые клиенты, из тех, кого Илья защищал еще в лихие девяностые? Сейчас их осталось мало, но те, кто выжил, могут оказаться где угодно: в депутатском кресле, в совете директоров какого-нибудь ОАО, да мало ли где еще…

Нет, двое из загадочных граждан имели чересчур простоватый вид. Дешевые костюмы, казалось, пахли нафталином и были куплены лет двадцать назад. У одного была желтоватая от старости нейлоновая рубашка – когда-то Глеб Аркадьевич носил такую же, но это было о-очень давно. Мужчины чувствовали себя неловко и старались держаться ближе друг к другу. Третьим в их компании был тощий юноша «артистического» вида – из тех, что работают в газетках с маленьким тиражом, тайно пишут романы в тысячу страниц и считают себя непризнанными гениями. К этому персонажу Звоницкий решил присмотреться повнимательнее. Очень уж подозрительным он казался – ну просто готовый подозреваемый «номер один»…

Глеб фиксировал все происходящее вокруг, какая-то часть его существа не давала полностью погрузиться в печальное действо. Слишком больно было думать, что Старика – веселого, щедрого, любящего прихвастнуть – больше нет на свете…

Кто-то слегка толкнул Глеба и извинился. Он обернулся и увидел Пестрякова.

Пока гроб опускали в могилу, они отошли в сторону.

– Саша, как идет расследование? – тихо спросил Звоницкий.

– Нормально, Глеб Аркадьевич, – ответил Александр. – Только медленно. Никто ничего не видел, не слышал, не знает. Врагов у покойного не было, и все его любили… В общем, как всегда.

Да, с этим приходилось сталкиваться и Глебу. Круговая порука, вежливое молчание… слишком многие люди были связаны с преуспевающим адвокатом. Никому не хотелось, чтобы их собственные тайны выплыли на свет. Старикова не вернешь, так зачем тревожить солидных людей, нарушать их покой? Помогать следствию?! Да бросьте вы, зачем? Это неразумно, неосторожно и недальновидно…

– Что, неужели совсем глухо? – спросил он у Пестрякова.

– Копаем помаленьку, – дернул щекой Александр. – Работаем. Вы не переживайте, Глеб Аркадьевич. Мы все сделаем, что полагается…

– Можешь меня просветить, что случилось с Ильей на самом деле? – тихо произнес Глеб, не отрывая взгляда от могильщиков, которые принялись бодро засыпать яму желтоватой глинистой землей. – То, что это повешение – инсценировка, я сообразил еще тогда…

Пестряков на мгновение замялся.

– Я что, тоже прохожу по этому делу подозреваемым? – усмехнулся Глеб.

– Да вы что, Глеб Аркадьевич! – горячо заговорил Пестряков. – Если кому и положено знать, так это вам. И вообще – вы же свой… Так вот, Старикова отравили. Повесили уже труп. Кто мог такое сделать – пока не выяснили. Следствие только началось. Думаю, мы его найдем.

– Или ее, – задумчиво проговорил Глеб, обводя взглядом толпу в трауре.