Екатерина Барсова - Любовные детективные истории

– Ну Лииииизааа… – капризно протянула Светка. – Я уже настроилась, что сегодня все примерю, прическу придумаю, макияж… я чувствую, что Славка мне сюрприз готовит, и, кажется, даже догадываюсь, какой именно. Ну, надо ведь встретить предложение руки и сердца во всеоружии, правда?

В отличие от меня, Светлана хотела замуж класса с девятого, и мама всегда всерьез опасалась, что младшая дочь существенно опередит старшую в этом вопросе и даже школу не закончит, но, к счастью, обошлось.

– Светка, в кого ты такая эгоистка? Я сказала – не могу сейчас, значит, не могу!

– А чем это ты занята, интересно? Ты ведь в отпуске!

Отпуск был вынужденным – в ателье, где я работала, произошел пожар, и владелица отправила нас отдохнуть на время ремонта.

Я не очень расстроилась – профессия позволяла брать заказы и работать на дому, и даже появилась мысль вообще не возвращаться в ателье после того, как оно откроется.

– У меня что, никаких дел быть не может?

– Может, – благосклонно согласилась сестра. – А голос почему такой упавший?

И вот тут я сломалась. Мне просто необходимо было поговорить с кем-то, высказать свои сомнения, поделиться страхами, в конце концов. Единственной моей ошибкой было то, что для подобного откровения я выбрала младшую сестру.

Выслушав внимательно все, что я сбивчиво и со всхлипами рассказала, Светка выдала:

– Ну, что могу сказать? Допрыгалась ты, Лизок.

– Это как? – не сразу поняла я.

– Да сбежал он от тебя, вот как, – снисходительно пояснила сестра. – Сколько можно мозги мужику крутить? Пять лет! Да тут кто угодно сбежит. Вот и Олег сбежал.

Я молча сбросила звонок и отключила телефон. Доказывать что-то Светке не было ни сил, ни желания, а ее мнение, такое обидное и злое, пусть останется при ней. Но самое неприятное заключалось в том, что я вдруг подумала – а ведь возможно, что сестра права. Олег делал мне предложение трижды, и трижды я отказывала ему, говоря, что мы и так хорошо живем, так к чему все это менять? А что, если он хотел этих перемен? Что, если ему было важно, чтобы я стала его женой официально? А я этого не поняла и не услышала.

Взгляд мой упал на полку, где Олег хранил свои находки, которые не удавалось пристроить в музеи – какие-то личные вещи, несколько патронов, совершенно проржавевший пистолет, каску, пробитую осколком. Там же стояла и табакерка, дожидаясь своего часа. И вот ее-то как раз на полке сейчас и не оказалось.

Я даже встала и подошла к полке, провела пальцем по тому месту, где неделю назад – я могла поклясться в этом – стояла табакерка. Нет, ее не было. И это могло означать что угодно. Олег мог найти кого-то, кто имел отношение к женщине на фотографии. Мог повезти табакерку на повторную экспертизу. Ее могли украсть.

Эта версия не очень годилась – в квартире полный порядок, никаких следов, но мало ли…

Олег мог открыть двери сам, мог просто сразу не заметить пропажи, а теперь кинулся искать – да мало ли…

С каждой секундой во мне крепла уверенность, что исчезновение Олега напрямую связано с пропажей этой злосчастной табакерки. Только почему он мне ничего не сказал? Неужели я на самом деле так мало значу для него, что он даже не потрудился предупредить, чтобы не волновалась? Или я сама в этом виновата? Наверное, невозможно пять лет держать человека в подвешенном состоянии без последствий. Но если он хотел расстаться со мной, то почему не сказал об этом прямо?

Олегу никогда не были свойственны всякие мужские уловки, хитрости и выдумки, он мог поговорить со мной обо всем открыто, мы всегда так делали, обсуждая любую волновавшую каждого из нас мелочь. И я не думаю, что такой шаг, как расставание, стал бы исключением. Олег из тех, кто говорит правду, глядя в глаза, а не присылая сообщение или письмо.

Внезапно мне пришло в голову позвонить тому антиквару, которому Олег носил табакерку. Не знаю, зачем, но почему-то вдруг я подумала, что он сможет прояснить ситуацию.

Его номер точно должен был остаться в записной книжке, которую Олег держал возле компьютера – он всегда записывал нужные номера туда, чтобы не потерять.

Я принялась лихорадочно листать странички, исписанные острым почерком Олега, и в носу защипало – эта книжка, казалось, все еще хранила тепло его рук.

Постаравшись успокоиться, я сосредоточилась на поиске. У антиквара и имя было вполне антикварное – Аристарх Кондратьевич, и все ошибки исключались, так что я была уверена, что звоню именно ему.