Юрий Григорьев - Убийца из детства

– Таня! Прекрати! Если сейчас все расскажу, что буду делать вечером?

– И то верно! – согласилась с ним Таня и посмотрела на часы. – Мне пора. Я на прием записана к стоматологу. Вышла пораньше, чтобы поснимать. Видишь, фотографом заделалась. У меня ВКонтакте больше тысячи фоток выложено. Зайди как-нибудь. Посмотри.

– Обязательно! – клятвенно пообещал Журавлев.

– Сотовый есть? – строго спросила она. – Доставай!

Журавлев занес в память мобильника адрес и телефон Тани, клятвенно пообещал, что в шесть, как штык, будет в ее доме, и они попрощались до вечера. Таня помахала ему рукой и пошла по Набережной. Журавлев с улыбкой смотрел ей вслед. Надо же так встретиться! Будет что рассказать жене! Подбросить хвороста в ее и без того неугасающий костер ревности.

– Ну, наконец-то! – воскликнула Таня, открыв Журавлеву дверь. – Чего опоздал? Мы уже давно за столом. Я всем сказала, что у меня есть для них сюрприз. Ждут, спрашивают. А мне сказать нечего. Не знаю, придешь или нет. Да ты заходи!

Она отступила в сторону, и Журавлев шагнул в квартиру. По количеству обуви в прихожей было ясно, что в доме много гостей.

– Тапочки кончились! – сказала Таня, когда Журавлев попытался снять туфли. – Иди так. Половина мужиков сидит, в чем пришли. Сегодня можно. Такой день раз в году бывает.

Она взяла Журавлев за руку и повела по коридору в сторону комнаты, из которой доносился шум застолья.

– Постой здесь! – приказала Таня, когда они подошли к гостиной. – Сначала я им кое-что скажу.

Журавлев послушно остановился. Таня шагнула в комнату:

– Друзья! Прошу минуточку внимания!

Шум за столом заметно стих.

– Я обещала вам сюрприз!

– Было такое! – ответил ей густой баритон. – И где же он?

– И сколько в нем градусов? – добавил кто-то и засмеялся своей шутке.

– У тебя одни только градусы на уме, – пристыдила шутника, судя по строгости в голосе, учительница.

– Тихо! – крикнула Таня. – Всем закрыть глаза.

– Мы закроем, а ты тем временем бутылки со стола уберешь, – высказал свои опасения все тот же любитель выпить.

– Я что сказала? – ответила Таня, добавляя в свой голос властные нотки. – Закрыли глаза!

И, повернувшись к Журавлеву, кивком позвала его войти в комнату.

Журавлев послушно подчинился. В комнате, за составленным по меньшей мере из трех штук столом, сидели мужчины и женщины. Все с закрытыми глазами. Все одних с ним лет.

– Открыли глаза! – скомандовала Таня.

– Кто это? – спросил упитанный мужчина с красным лицом, в клетчатой рубашке и цветастом джемпере. На воротнике джемпера лежала тощая, перехваченная банковской резинкой косичка. На плече толстяка висел «Никон» с огромным объективом.

– Неужели кто-то наш? – спросила строгого вида женщина со старомодной прической.

– Наш не наш, но сначала мы его увековечим! – сказал краснолицый и навел на Журавлева фотоаппарат.

– Ну я, например, сразу его узнала, – заявила дородная горбоносая дамочка с темнеющей полоской усиков на верхней губе, что сидела в центре стола. – Но не скажу, пока не спросят.

И склонилась над салатом, от которого ее некстати отвлек приказ Тани закрыть глаза. Со всех концов стола раздались голоса:

– Я не знаю, кто это, – призналась розовощекая и круглолицая дамочка.

– Я тоже не помню, – присоединилась к ней ее тощая соседка.

– Ленька Беляев? – то ли спросил, то ли высказал свое мужчина в сером, сильно поношенном костюме, рубашке в полоску и со сползшим набок галстуком. Кучерявые волосы, смуглое лицо и золотая серьга в ухе делали его похожим на старого, отошедшего от дел пирата.

– Ты что? С ума сошел? – зыркнул на него недобрый усач. – Леньку года три, как похоронили.

– Да это же Борька! – вскочил со своего места длинный и нескладный мужчина в свитере. – Борька Журавлев! Угадал?

И повернулся к Тане.

– Угадал! – обрадовала его Татьяна. – Перед вами Борис Журавлев! Собственной персоной!

– Где ты его нашла? – спросил чей-то голос. – Он живет за тыщу верст отсюда!

– Как ты его отыскала? – поддержал другой.

– Ну, Танька, ты молодец! – восхищенно произнес еще кто-то. – Каждый раз чем-нибудь да удивишь!

– Садись рядом со мной, Боря! – пригласил его тот, в голосе которого Журавлев узнал пристыженного Таней любителя выпить. – Треснем по рюмахе за встречу!

– К тебе я его не пущу! – решительно возразила Таня. – Садись вот здесь, Боря. Всех узнал?

– Что значит садись? – возразила усатая, оторвавшись от салата. – Неправильно это! Пусть сначала скажет, кто есть кто. Мы его узнавали, теперь посмотрим, как он справится. Тогда и примем в компанию.