Виктор Буйвидас - Пьеса для шпионки

– Да, всё может быть…

Сев на кожаное сидение родстера, помрачневший Александр прикусил язык и водрузил на нос темные очки.

Галка нехотя открыла сонные глаза. Рядом с ее разложенным диваном стояла мама Вера, одетая уже по-походному, и, естественно, в красочном французском макияже.

– О, проснулась. Мне пора на работу, – зачастила мать. – Пельмени еще теплые. Двести рублей в соннике – больше нету.

– Мамк, ты чудо! – Галка обрадовалась и, раскинув руки, вальяжно потянулась.

– Чудо – это ты, – не разделила ее веселья Вера, вставляя ноги в туфли – лодочки. – Опять носило где-то до двух. Учти, сядешь, я передачи носить не буду.

– Ой, вот только не надо меланхолить! – Галка резко встала и пошла в ванную. – Я тоже спешу, днем позвоню.

Возле двери Вера её перехватила и обняла.

– Позвони обязательно, я же переживаю…

– Мамк, пока всё джаз! – Галка приподнялась на цыпочки и чмокнула мать в щеку.

Солнце уже стояло где-то ближе к середине небосклона, когда Галка ехала в набитом пассажирами «Икарусе».

– Так, господин спереди, вы выходите? – задорно обратилась она к парню – очкарику, читавшему журнал.

– Схожу, – ответил тот, краснея.

– Сходят только с ума, а с транспорта вытряхаются! – ввернула ему Галка и, ловко обойдя сбоку, выскочила перед читателем из автобуса.

Потом она бодро шла по улице Тихвинской и вертела головой, высматривая нужный номер дома. Настроение у Галки было прекрасное, и она чуть слышно запела:

– На круиз мужик скопил: мол, хорош на катере. А корабль вдруг поплыл вниз по курсу якоря.

Здесь Галка остановилась возле добротной жилой башни, держа перед собой листок с адресом. Здание было окружено «Рейнджроверами», «Мерседесами», «БМВ», «Ауди»… Глянув на номер дома, она бросила листок в сумку, восторженно качнула головой: «О-хо-хо!» – и стремительно направилась к входу.

– Конкурентов всех уел гангстер Дон Витторио, но подумать лишь успел: жарко в крематории!

Она вошла в открытую дверь подъезда. Радостное пение оборвалось в холле у стеклянного «скворечника» с седой грымзой внутри.

– Черт! – закусила она губу, соображая, что делать дальше.

– Вы к кому? – вежливо спросила вахтерша.

– Я телеграмму принесла Рыкалину. 28-я квартира. – Галка соврала совершенно непринужденно. Даже вынула из сумки какой-то старый бланк. Чего она только не таскала с собой. Сейчас пригодилась старая телеграмма.

– Минутку. – Старушка набрала номер на телефоне. – Здесь вам принесли телеграмму… Хорошо, пропускаю. – Вахтерша ещё раз с подозрительностью оглядела визитершу. – Проходите, третий этаж, – сказала с дежурной улыбкой.

– Угу. – Галка потанцевала вверх по ступенькам. – Нас не догонят! Не остановят! – Дергая плечами в такт песни, вызвала лифт.

На лестничной площадке она повертелась. Указательный палец, скрещенный со средним, нажал на кнопку звонка возле железной двери, обшитой деревом, с двойкой и восьмеркой. В квартире зачирикал электронный звонок.

– Кто? – спросил женский голос из-за двери.

– Вам телеграмма.

– Проходите.

Раздалось механическое жужжание, дверь в неприступную крепость легко открылась.

Перед Галкой предстала долговязая дамочка с плоской грудью под шелковым халатом. Толстые стекла очков не дали выпрыгнуть глазам на лоб от подозрительности к визитерше.

Галку поразил столбняк. Она стояла с открытым ртом и удивленно таращилась на далеко не ангельский лик плоской дамочки.

– Вам кого? – потеряв терпение, враждебно нахмурилась та.

Галка мгновенно убрала взгляд.

– Это 28-я квартира? – полезла в сумку.

– Да.

– Вам телеграмма. Где же она?

– Валь, прими, пожалуйста, – донесся из недр квартиры слабый просящий голос Аллы.

– Дутки! – взвизгнула дамочка. – Принимай сама, заодно и встанешь. Да вы проходите, – любезно пригласила она Галку в квартиру и вышла, хлопнув дверью.

Гостья остановилась посреди просторного коридора, извиваясь змеей, принялась разглядывать фрагменты комнат, видные через открытые двери: светлые панели, подвесные потолки, бра из бронзы, мебель, сделанную под старину, и кругом, где только можно, – фарфоровые и гипсовые фигурки собак…

– Извините, не могли бы вы пройти в спальню? Я немного больна, – снова раздался голос умирающей.

– Ну, если не заразно, – сказала Галка, зажав нос пальцами, и пошла на звук.

– Абсолютно, – тихо сказала Алла.

В комнате с зашторенным окном горел свет. Больная лежала на белой итальянской кровати: пластмасса под резное дерево. Лежала лицом вниз, из-под пододеяльника высовывались копна спутанных волос и обнаженная рука.