Денис Воронин - Колея к ржавому солнцу

Пару раз Тим брал тайм-аут. Отдыхал, привалившись к косяку сарая, чувствуя, как испаряется с разгоряченного лица пот. Сделав рот буквой «О», курил невидимую сигару, поджигая ее такой же невидимой зажигалкой. Зажав сигару между большим и указательным пальцами, отводил их в сторону и выдыхал изо рта в морозный воздух клубы пара. Сигара была кубинской, вроде тех, что постоянно курил генерал из фильма про уехавших на охоту пьяниц. И Тим мог бы ее курить весь день – не то что другие ребята. Наверняка бы свалились от двух затяжек.

Быстро темнело. Луна, колобком укатившаяся в сторону залива, стала резче в своих очертаниях.

Забитые молочной кислотой мышцы предплечий, плеч и спины словно скидывали усталость в мелкую моторику забывших про сигару пальцев правой руки, вертевших из стороны в сторону нижнюю пуговицу на бушлате. Бушлат был поношенным, с застиранным камуфляжным рисунком и наверняка краденным. Полина Ивановна по случаю купила его у двух опасливо озирающихся по сторонам «срочников», болтавшихся на подходах к городскому рынку. Тим повел ноющими плечами, оторвался от мерзлого дверного косяка, взгромоздил одно из двух оставшихся поленьев на плаху и снова взялся за колун.

Тут он и увидел Дядю Степу.

Настоящее его имя было Юрий Владимирович, но за высокий рост и должность участкового поселка называли Дядей Степой. Некоторые поселковые, по каким-либо причинам обиженные на Дядю Степу, предпочитали звать его Полицаем (из-за немецкой фамилии Шейфер) или Иудой (эти считали, что фамилия еврейская). Дядя Степа был, впрочем, нормальным русским мужиком – справедливым, не злым и заявлявшим, что правильных милиционеров за все времена было только два, да и то в кино: капитан Жеглов и капитан Глухарев. Выпивал он, если верить его словам, только в свои законные выходные. И получалось, что плавающих выходных в весьма гибком графике Дяди Степы гораздо больше, чем рабочих дней. Прямо какой-то календарь майя.

Но сейчас, кажется, Дядя Степа был трезвым. Он вошел во двор, посмотрел на неосвещенные окна дома, пожал плечами.

– Никого нет, что ли? – спросил сам у себя низким прокуренным голосом.

Тима, стоявшего в темном дверном проеме сарая метрах в семи от него, участковый не увидел. Неудивительно.

И дело тут даже не в сумерках. Незаметка – он и есть незаметка.

Дядя Степа, видимо, разглядел, что навесного замка на дверях дома нет, прокашлялся и шагнул вверх по лестнице из трех ступенек. Гулко постучал в дверь и громко произнес:

– Хозяева́!

Подождал немного, прислушиваясь, постучал снова. Потянул на себя скрипнувшую дверь, не входя в дом, сказал в его темное нутро:

– Эй! Есть кто дома?

– Я здесь, Дядя Степа! – от сарая подал голос Тим.

Участковый вздрогнул, обернулся. Увидел мальчишку и проговорил:

– Тимоха? А я тебя и не заметил!

Он спустился с крыльца, подошел. По тому, что он старательно дышал через нос, Тим заключил, что Дядя Степа появился здесь все-таки в свой «выходной».

– А Ивановна где?

Говорил он немного в сторону и вниз, будто в чем-то провинился перед Тимом. Мальчику от этого стало смешно. Он пожал плечами и ответил:

– В магазин ушла. Скоро вернется.

Дядя Степа помолчал, нависая над мальчишкой, засопел. Его следующие слова показались Тиму ледяными рыбинами, грузно шлепнувшимися на лед.

– Тут это… Брата твоего нашли, Тимоха… В больничку отвезли. Но врачи говорят, что… – он покачал головой и через короткую паузу сказал: – Кончится он скоро… Вот так вот бывает…

И обернулся, услышав, как за спиной коротко вскрикнула Полина Ивановна.

Пока они с бабушкой добрались до больницы, стемнело окончательно. Приземистое здание ЦРБ напомнило Тиму школу, какой пустынной и заброшенной та бывает в июле, в середине летних каникул. Изнутри больница выглядела все-таки больницей с той лишь поправкой, что это – последнее медучреждение на планете, где свирепствует смертоносный вирус. Все в ней было тусклым и будто запыленным, даже персонал.

Молодой уставшей девушке за стойкой приемного покоя, по мнению Тима, больше хотелось разгуливать по глянцевым страницам в винтажных одеяниях, чем сидеть на круглосуточном посту в голубой медицинской спецодежде, поэтому она выбрала третий, компромиссный вариант – увлеченно тыкала пальцами в экран смартфона.

– Здравствуйте. Мы – родственники Пильщикова, – тихо произнесла бабушка.

– А? – оторвалась медсестра от смартфона.