Елена Медведева - Врать или не врать?

– Антон, ты только посмотри, какой это необыкновенный щенок! По внешнему виду сразу не поймёшь, собачка это или кошка? Её зовут Мурка. Я просто не могла не помочь в такой ситуации.

– Помогла. Но чтобы через полчаса никакой Мурки здесь не было! Ты знаешь, что предательства я не прощаю.

– Это просто смешно! Я спасла крошечного щенка, а ты называешь это предательством.

– Сегодня ты спасла щенка, завтра котёнка, послезавтра ворону… Это будет продолжаться до бесконечности. Ты больна на всю голову! Помню, в первый год нашей совместной жизни мы приехали к твоим родителям в Нижний Новгород. И ты по полу каталась, когда мать не разрешила тебе принести в квартиру раненую сороку.

– Ты что-то путаешь. Не помню я никакой сороки. И тем более не помню, чтобы я каталась по полу? Хотя нет, вру. Каталась. Это эффективный способ похудеть. Жир с боков плавно распределяется по телу вверх и вниз, то есть в область груди и попы.

– Вот именно врёшь! Я с самого начала ценил тебя за то, что ты говорила правду. А потом ты начала врать. Привезла якобы из Сицилии самоедскую лайку. По твоим словам, ты жила в отеле, принадлежавшем известному мафиози. И щенка тебе подарил крёстный отец сицилийской мафии. Ты не осмелилась ему отказать. А в действительности, ты купила самоеда в Зеленограде по дороге из аэропорта. Да ещё заплатила водителю за то, чтобы он принёс щенка на руках и сказал несколько фраз на итальянском. Ты подготовила его речь заранее и перевела, что это подарок от Дона… имя не помню. Типа Дона Карлеоне. Я тебя любил, я всё прощал. Давал деньги на питание и лечение собак. Но теперь между нами всё кончено! Или я или Мурка!

– Хорошо. Я возьму Мурку и уеду к дочери. А ты оставайся тут со своей рыбкой, горлицами, собаками и кошками.

– Мерзавка! Мало того, что я терплю существование в этом зверинце, так ты ещё хочешь оставить всю живность на меня?! Ты с утра до вечера убираешься, и всё равно скотиной пахнет.

– У всех гениев были свои причуды. Сара Бернар любила отдыхать в гробу. Людвиг ван Бетховен разбрасывал по всему дому нотные листы, тарелки с недоеденной едой, одежду, книги… Фридрих Шиллер не мог творить, если в помещении не было ящика с тухлыми яблоками. Тухлятиной провонял весь дом.

– У тебя мания величия. Лев Толстой, к примеру, заставлял читателя думать. А ты просто хороший рассказчик.

– Лев Толстой ходил в лаптях и пытался стать своим парнем в крестьянской среде. Но поговорить с народом на равных ему не удавалось. А я общаюсь с народом на его языке!

– Пока тебя не было, я прочитал твой роман «Эротические мемуары» и понял, с каким пренебрежением ты всегда ко мне относилась. Во-первых, пишешь, что разговаривала со мной по телефону, сидя на унитазе.

Во-вторых, я вставил в текст пару фраз, в которых описал, как мы занимались любовью в сквере в тридцатиградусный мороз. Я на всю жизнь запомнил это! А в книге об этом ни слова – ты стёрла из текста мою память о нашей любви. Но не это главное. Главное, что ты врёшь. Если бы ты честно призналась, что купила щенка, я бы, может быть, и простил тебя. Каждый год 15 августа я отмечал дату нашего знакомства и начала нашей любви. А теперь 15 июля я буду отмечать дату, когда мои чувства к тебе умерли.

– Котинька, прости. Я боялась признаться. Мне так захотелось эту маленькую собачку. Благодаря Мурке, я почувствовала, что во мне «ещё горит огонь желаний».

– За сколько купила?

– За пять, – соврала Люба. – И я честно признаюсь, что собираюсь разводить щенков. Не ради продажи. Ради вдохновения. Конечно, я всех пристрою в хорошие руки. Может, и заработаю на этом.

– Ну, щенки, это не новая собака, – смилостивился Антон. – Но если принесёшь в дом новое четверолапое или крылатое, я всех вас выкину.

– Я уже предусмотрела такой вариант. Дворник обещал поставить для нас палатку на газоне под елью. Но до этого дело не дойдёт. В свободное время я буду составлять список кандидатов в отцы будущих Муркиных щенков.

Мурка оказалась на редкость смышлёной, смелой и коммуникабельной котопёской. Сразу наладила контакт со всеми членами стаи и даже заявила о своём лидерстве. Вечером, когда Люба легла спать, на её грудь по традиции взгромоздились такса Лорик и кошка Шэрон. По умолчанию им принадлежало право на приоритет в выражении любви к хозяйке. Мурка грозным шипением согнала их обоих и улеглась у Любы возле шеи, приятно согревая горло своим теплом.

Антона она тоже полюбила. Или делала вид, Хитрая собачка! Понимала, что «ласковый телёнок двух маток сосёт». Антон ответил ей взаимностью. Он обожал Мурку, он удочерил её. И, скрепя сердце, был вынужден признать, что Любина ложь пошла во благо.