Олег Бойко - Работа над ошибками

Андерс Хольм усмехнулся.

– Что? – спросил я.

– Только не вздумай ждать ее там, как чертов Хатико! – ответил он.

– Этого делать я точно не собираюсь…

– А что тогда? Ну, приедешь, посмотришь, постоишь там… А потом?

– Вернусь обратно. Вернусь и буду жить дальше. Зато меня не будет мучить мысль, что я не сделал чего-то, чего мне очень хотелось…

– Мне всегда казалось, что последний романтик на этой чертовой планете – я. Но ты меня переплюнул, дружище! Честное слово!

Знаешь, я достаточно поколесил по миру и сам несколько раз влюблялся так, что сердце рвало на части, когда приходилось расставаться, но я никогда, ни разу в жизни не пытался потом найти ту или иную девушку.

– Почему?

– Наверное, потому что я трус.

– Трус? – удивился я. – Ты человек, который лезет под пули в горячих точках по всему миру, чтобы другие имели хотя бы малейшее представление о том, что происходит за пределами их комфортной жизни. И ты называешь себя трусом?

– Мне за это платят. Поэтому мной движут жажда наживы и страх забвения. Иными словами: алчность и тщеславие. А ты готов рисковать просто потому, что увидел в газете фото девушки, которую считал погибшей, и хочешь побывать там, где, ты точно знаешь, ступала ее нога. Это и есть настоящая смелость.

Я снова пожал плечами, свернул газетную страницу с фотографией Элис и сунул ее во внутренний карман куртки. В голове крутилось много вопросов. А не слишком ли далеко я зашел? Не пора ли остановиться? Зачем мне все это? Что и кому я хочу доказать своим безрассудством?

– Когда собираешься отправиться? – спросил Андерс Хольм.

Я коротко ответил:

– Сегодня.

– Поездом?

– Наверное…

– Будь я озадачен поисками того, кто внезапно скинул хвост, то первым делом отправил бы своих людей на вокзал и в аэропорт… Те ребята, что следили за отелем, так просто не сдадутся!

– Э-э-э… Наверное, ты прав… – я задумался и почесал затылок.

– Ты ведь не хочешь попадаться им на глаза. Так?

– Ну, да… не хотелось бы…

– Тогда идеальный вариант – на машине. Путь не близкий – шестьсот километров. Ехать часов шесть, если без остановок… Но в прокат тачку ты не возьмешь. Могут проверить по кредитке… А за наличку ни одна приличная контора тебе машину не даст.

– И наличка у меня осталась в номере, в сейфе. Собственно, как и все вещи…

Но Андерс Хольм сразу же решил эту проблему. Иначе бы он не был тем, кем являлся – совершенно безбашенным типом из всех, кого я когда-либо знал.

– Поедешь на моей машине! – вот, что он сказал, а потом изложил свой план действий, который непостижимым моему уму образом внезапно созрел в его абсолютно безумной голове.

И мы именно так все провернули. По настоянию Андерса Хольма я пересел за руль, чтобы привыкать к автомобилю, и мы поехали обратно в район Сёдермальм, где находилась моя гостиница. По пути остановились возле небольшого магазина, где Андерс Хольм купил самую простую спортивную сумку. Потом он пошарил в бардачке и вынул из него простецкий кнопочный мобильник и зарядное устройство к нему.

– Вот! – он показал их мне. – Свой телефон не включай, пока не поймешь, что готов снова встретиться с теми, от кого прячешься. А пока пользуйся этим.

Я кивнул в ответ.

Потом Андерс Хольм вышел возле станции метро Зинкенсдамм, а я объехал квартал и припарковался на Лундагатан, но не стал глушить двигатель и опустил оба стекла с водительской стороны. Стал ждать. Все, как договорились.

Исходя из того, что людям Юрия Валентиновича не была известна личность моего приятеля, они не должны были среагировать на его появление в отеле. Сам Андерс Хольм, вооружившись купленной несколько минут назад сумкой, электронным ключом от моего номера и кодом от сейфа, в котором лежала вся моя наличность, отправился за моими вещами.

И, надо сказать, что те пятнадцать минут ожидания тянулись для меня целую вечность. Состояние тревоги. Неопределенность. Вдруг, мы все-таки ошиблись? Вдруг, они его ждали там? Или меня, а пришел он…

Разыгравшееся воображение рисовало страшные картины того, как бесстрашный Андерс Хольм с разбитым в кровь лицом сидит в моем номере, привязанный к стулу, и плюет в лицо пытающему его Феликсу. В какой-то момент я уже был готов отправиться ему на помощь, но тут он сам появился в зеркале заднего вида. Быстро шел по улице, держа в одной руке спортивную сумку. А это значило, что у нас получилось. И еще то, что здесь наши пути расходились на неопределенное время. В груди защемило от чувства досады, потому что у меня не было возможности от души поблагодарить этого человека за ту помощь, которую он мне оказал.